Инквизиция: Омнибус
Шрифт:
— Лорд-маршал, у Инквизиции есть свои способы.
Если Кхмер и понял намек, то никак этого не проявил. Вместо этого лорд-маршал прошел вдоль ряда стоек с оружием, пока не нашел то, что искал. Он взял лазган, посмотрел в прицел и подержал оружие в руках.
— Видите это оружие, Гурион? — спросил он. Это был светло-серый лазган со складным прикладом и укороченным стволом, что придавало оружию хищный, жестокий вид.
— Да. Это лазган. Конечно, я не так хорошо разбираюсь в их образцах, как вы, — ответил Гурион, явно показывая, что его это не интересует.
— Это не просто лазган. Видите направляющую Пикатинни? — сказал
— Я вижу, — осторожно ответил Гурион.
— Такими лазганами вооружаются Столетние полки Браванды. Более того, этому оружию довелось сражаться при взятии Провинциального Дворца Браванды. В 870. М41 местные магнаты, представители оппозиционной фракции, называвшие себя революционерами, арестовали Регента Браванды в его собственном дворце. Правящая элита и дворяне-землевладельцы сформировали собственное правительство. Народные массы Браванды страдали, но ничего не могли сделать.
— Мне известно о революции на Браванде. Продолжайте.
Кхмер, приложив лазган к плечу, прицелился в воображаемого врага.
— Вы должны понять. Мы, Имперская Гвардия, представляем народ. И Регент был Регентом народа. В первый же день революции небольшая группа имперских гвардейцев, оставшихся верными присяге, без всяких приказов атаковала Провинциальный Дворец.
Опустив оружие, Кхмер повернул зарядное устройство и одним движением снял ствол.
— Этот самый лазган принадлежал сержанту Нэтаму Кэрри из 7/7— го Столетнего полка. Сорок пять минут он в одиночку защищал от мятежников ворота дворца. Он был одним из пяти братьев, и все они служили в Гвардии. Их отец, рабочий мануфакторума, часто работал сверхурочно, чтобы прокормить своих детей, пока они росли. Сержант Кэрри в том бою убил более сорока мятежников. Знаете, что с ним сделали революционеры, когда захватили его? Многие мятежники были осужденными преступниками, которых магнаты освободили из мест заключения. Когда они, наконец, схватили его, они изувечили, изрубили его на куски, и засняли это на пикт-снимки. Его посмертная медаль за доблесть была возложена на пустую могилу.
— Впечатляющая история, — согласился Гурион. — Но какое отношение она имеет к нашему делу?
— Это должно быть очевидно. Война ведется оружием, а за каждым оружием — человек. Медина не представляет стратегической важности, и я не собираюсь бесполезно тратить жизни моих солдат здесь, когда мы должны защищать Звезды Бастиона вместе с Люпинскими стрелками, Внутренней Гвардией Бастиона, монтейскими и арпадскими полками.
Гурион глубоко вздохнул. Таков был лорд-маршал Кхмер. Несмотря на все свое высокомерие, склонность к политическим интригам, любовь к роскоши, он был великолепным командующим. Он и не получил бы своего звания, если бы был чем-то меньшим. Гуриону неприятно было думать, что, возможно, он должен будет использовать свои инквизиторские полномочия и отстранить лорда-маршала от командования. Войска, защищающие Коридор Медины, будут деморализованы, лишившись своего командующего.
— Лорд-маршал, давайте на секунду забудем о Старых Королях. Если вы оставите Коридор Медины, то обречете миллиарды имперских подданных на смерть от рук хаоситов.
— Вы, возможно, думаете, что я чудовище. Но я делаю то, что должен, чтобы остановить Великого
— Я понимаю. Но у меня есть свои соображения, и я не пришел бы сюда, если бы не считал их важными. Мой Конклав упорно работает над теми же задачами, что и вы. Силы Хаоса действуют не без причины, так почему они хотят захватить Медину? Почему?
— Я не знаю. Мне не нужно это знать. Мы решили дать бой врагу в пространстве Звезд Бастиона. Не здесь! — прорычал Кхмер, отшвырнув лазган сержанта Кэрри. Оружие пролетело через весь зал и врезалось в стойку, обрушив на пол лес мушкетов.
Гурион сохранял невозмутимость.
— Можете бушевать сколько угодно, Кхмер. Но я представляю Инквизицию здесь. Не заставляйте отбирать у вас командование и ваших кантиканцев. Вы отличный генерал, и лишиться вас было бы тяжелой потерей.
Оскалив зубы, с совершенно зверским лицом, Кхмер приблизился к Гуриону. Лорд-инквизитор стоял с каменным лицом, положив аугметическую руку на пистолет «Люгос». Гурион знал, что не стоит терять бдительность: Кхмер был слишком непредсказуем. Рассвирепевший лорд-маршал в арсенале, полном оружия — опасное сочетание.
— Это не важно, — сплюнул Кхмер. — С вашими оперативными группами на Аридуне покончено.
Из всего сказанного Кхмером, лишь это заставило Гуриона содрогнуться. Никто кроме членов Конклава не знал, что на Аридуне действуют оперативные группы Инквизиции. Гурион не хранил никаких записей по этим операциям, и ни с кем их не обсуждал. И все же инквизитор ничего на это не сказал. Гурион слишком долго играл в эту игру, чтобы выдавать свои чувства. На службе Инквизиции он потерял 60 % своего тела. Человек, столько испытавший, становится острым, как хорошо заточенное лезвие. Он научился сохранять бесстрастное лицо, держать рот закрытым, а глаза и уши — открытыми. Он наблюдал за лордом-маршалом, потому что это он умел лучше всего.
Кхмер дернулся, словно поняв, что сказал слишком много, его поведение пугающим образом изменилось. Опустив плечи, лорд-маршал отвернулся от Гуриона, словно они и не говорили. Зарядив новый аккумулятор в лазган Кхмер почти рассеянно побрел к стрелковому стенду.
— Прежде чем я уйду, — сказал Кхмер через плечо, — я хотел бы напомнить вам, что я — та сила, на которой держится вся кампания. Уберете меня — и Медина обрушится вам на голову, инквизитор.
Ночь всегда была временем тишины и спокойствия в храме. Но сегодня в его пустых коридорах появился неожиданный нарушитель.
Призрачная, облаченная во тьму, ее длинные конечности двигались так быстро, так странно, что, казалось, она не идет, а перепархивает с места на место между колоннами, нишами и ступеньками.
Священники в это время ужинали. Пациенты уже вернулись в свои палаты. Свет луны сиял в извилистых коридорах. В центральном молитвенном зале единственный луч лунного света проникал с потолка атриума, словно полупрозрачная колонна, залитая плавающими пылинками.
Все было так тихо и неподвижно, что призрачное движение во мраке казалось чем-то совершенно чуждым. Она прошла через атриум, упав с потолка, словно капля воды. Она двигалась от тени к тени, скрываясь в чернильной тьме.