Инквизиция: Омнибус
Шрифт:
На горизонте Бассика, где волнистая красная поверхность прерывалась лишь редкими деревьями боаб, были видны две фигуры. Они медленно, но упорно двигались вперед. Один был огромен и широк. Позади него, практически на четвереньках, ползла небольшая фигура. Кровавая Горгона и его темный эльдар.
Они двигались на север. Прошло пять дней. Пейзаж центральных равнин представлял собой широкое поле с кустарниками и высохшими бассейнами рек, где живая природа медленно увядала, приближаясь на севере к самому протяженному
Содержание железа в здешних землях было высоким, и от этого цвет поверхности приобрел глубокий оттенок красного. Повсюду в трещинах старых водных артерий бурлила вода. Варсава знал, что кочевники питаются за счет рыбы в остатках этой соленой воды, но он не помнил, откуда появились эти знания.
Варсава и его пленник не общались. Синдул показывал путь и они просто двигались вперед.
Стояла жестокая жара. Даже Варсава, находящийся в климатическом вакууме своей брони, чувствовал жар. Он делал остановки, чтобы пленник мог утолять свою жажду. Когда Синдул упал от изнеможения, Варсава просто взял его за руку и потащил по земле. Темный эльдар весил не многим больше, чем его болтер.
Они не останавливались даже в течение коротких ночей. Варсаве отдых был не нужен. Нечастые хищники, попадавшиеся им на пути, плотоядно взирали на путников, но не смели атаковать.
Вскоре пейзаж перестал меняться, и дни слились в один. Неважно куда он смотрел, границы были размыты. Даже низкие горы и коридоры дюн, появлявшиеся на горизонте, были постоянны, плоская местность монотонно сменялась хребтами, как и тепловые показатели Варсавы, не выявлявшие ничего необычного.
Периодически, на расстоянии, Варсава замечал силуэт одинокого путника.
Он знал, что это был мертвец. Ни один кочевник в трезвом уме не рискнул бы бродить в таком климате в одиночку. Иногда Горгона встречал большие группы мертвецов, но сигнальная вспышка, выпущенная в противоположное направление, уводила их дальше от бредущих странников.
Наконец, когда они оставили этот пейзаж позади, Варсава услышал гул боевых горнов. Он надеялся, что битва скоро начнется.
Вождь Гумед дул в боевой горн, призывая свое небольшое племя прекратить полуденный отдых и выдвигаться.
«Небольшое» было неподходящим термином, но Гумед всегда думал о нем как о маленьком сообществе.
Поезда были готовы к отправке, древние газовые двигатели заревели, когда шаманы стали пробуждать старые механизмы. По меньшей мере, пятьдесят человек из племени Гумеда встали со своих кроватей и вышли из тени вагонов. Остальные тридцать умывались в небольшом канале, полоская рот соленой водой. Наездники уже оседлали своих скакунов и нетерпеливо наворачивали круги, пока племя готовилось к отбытию.
Гумед снова дунул в горн. Хотя горн сам по себе когда-то был клапаном газового двигателя, он являлся символом власти вождя племени. Гумед был патриархом, и его семья видела в нем человека, ведущего их по жизни. Он был молод для этой роли, но в тоже время высок,
Среди низкорослых, жилистых кочевников Гумед казался великаном с толстой шеей и атлетической фигурой. Соплеменники никогда не подвергали сомнению его лидерские качества, как и качества его отца. Гумед был прямым наследником старейших, и их мудрость всегда прибывала с ним.
Возможно, было бы куда безопасней бежать на юг, подальше от неприятностей. Небеса на севере потемнели, и горизонт казался черным пятном на фоне далеких горных хребтов. Возможно, на юге было безопасней, но Гумед знал, что это не будет правильным решением.
Остальные соплеменники также двигались на север. Войско кочевников собиралось дать отпор злу, проникшему на их мир. Все они слышали эхо барабанов и горнов, и видели сигнальные костры других племен. Это был всеобщий призыв.
Они не знали, как выглядит это зло. Недальновидные кочевники утверждали, что это призраки. Другие вспоминали времена, когда на землю сошли всадники с неба. Гумед был неуверен, но он понимал, что нужно действовать. Было ясно, что кочевники собирались на Бескрайних равнинах, огромной территории, отделявшей внутренние области от Северных пределов. Тысячи уже собрались там, собираясь противостоять злу с топорами и магией шаманов. Теперь и его племя присоединится к ним.
Гумед уже оседлал рогатого скакуна, когда к нему подскакали другие наездники.
— Вождь! Вождь! — кричали они, подгоняя своих птиц.
Его воины предстали перед ним в полном боевом облачении. Их красные шука были покрыты перьями и амулетами. Некоторые носили нагрудники из решетчатой кожи, другие предпочитали жесть. У всех сбоку на седле был закреплен лук и топор. Многие имели при себе лазружья, купленные в далеком Уре.
— Боги пришли! Быстрее, смотрите туда! — закричал Танбей.
Гумед слышал слухи о том, что северные племена в отчаянии призвали божественных ангелов. Но он не верил в это. Он не хотел тешить себя ложной надеждой. Но сейчас противник был слишком силен.
— Это правда? — спросил Гумед и его сердцебиение участилось.
Танбею не было смысла лгать. На его лице отражались возбуждение и благоговейный трепет одновременно.
— Он идет! Идет! — крикнул он.
Сообщение взбудоражило племя. Дети выскочили из вагонов, повозок и укрытий.
— Танбей, — произнес Гумед тихим командным тоном. — Ангел, Танбей, где он?
Молодой воин остановил своего скакуна перед Гумедом и передал ему бинокль. Танбей развернулся в седле и указал пальцем на высокие дюны вдали.
Гумед увидел фигуру, пересекающую хребты дюн. Даже на далеком расстоянии она была огромна, исполин двигался к племени, сокращая расстояние большими шагами, несмотря на пылевой ветер.
Гумед осадил своего скакуна.
— Приготовить подношения! — крикнул он, вождь выглядел возбужденным. — Соберите шаманов! Распространите весть по всему племени!