Инквизиция
Шрифт:
– Опять в сотрудничестве с Империей и Сферой?
Рашал кивнул.
– Прочти, – предложил он, давая мне листки. – Это все, что я знаю в данный момент.
Это был циркуляр от главного исследователя гильдии в Селерианском Эластре, сообщающий, что гильдия получила списанную недавно военную манту «Диспайна» для переделки в глубоководное исследовательское судно. Император и Сфера любезно согласились спонсировать проект в обмен на подробные сведения о любых сделанных открытиях и право каждому из них использовать это судно в течение месяца в году. Что Сфера хочет с ним делать? Затем шли технические подробности, решение о переименовании корабля и
– Спасибо, – поблагодарил я, отдавая циркуляр. – Мы об этом еще ничего не слышали.
– Хорошие новости, верно? – Рашал почти сиял.
– Еще какие. Я и не думал, что этим кто-нибудь интересуется.
Рашал печально покачал головой.
– Император слишком занят истреблением своих подручных, и просто чудо, что Сфера, при всех этих неприятностях, проявила интерес. – Он не высказывал никакого мнения – благоразумное поведение перед совершенно незнакомым человеком. Океанографы редко бывают фанатиками, но не стоит чересчур на это полагаться. – Но, думаю, ты не хочешь напрасно терять время. Я провожу тебя в библиотеку и оставлю там, если ты согласен.
– Отлично.
Он провел меня в конец коридора в большую полуподвальную комнату, заставленную книгами и папками. В центре стояли два обшарпанных стола и несколько стульев, но людей, кроме нас, не было.
– Я скажу всем, кого увижу, что ты здесь, только сообщи мне, когда будешь уходить. Глубоководная секция там, в дальнем углу.
Работ в глубоководной секции оказалось не так много, потому что писать было особо не о чем. «Откровение» было единственным кораблем, который опускался ниже восьми миль – насколько всем позволялось знать, – и имелся отчет о его исследованиях вместе с двумя толстыми томами подробных промеров глубины и собранной информации. Тонкая книжка о кракенах, написанная человеком, который гонялся за ними всю свою жизнь и за пятьдесят лет видел четырех. Некая теория о том, что могло бы простираться далеко под поверхностью, и наконец, подробный обзор пещер под островами Тамарина.
Меня охватило разочарование. Здесь было больше книг, чем в Лепидоре, но это неудивительно, поскольку в Лепидоре был только отчет о плаваниях «Откровения».
Книга по теории была сухой и технической, с редкими проблесками юмора, когда автор уходил от современной механики к другой теме. Похоже, фетиец – автор этой работы – был еще и музыкантом, и в одном месте он на целых десяти страницах рассуждал о китовом пении. Из всех книг, что я читал, ни одна книга, написанная фетийцами, не обходилась без отступлений. Похоже, все они – люди разносторонние.
Я прочел, сколько мог понять, затем пролистал обзор пещер. Все острова имеют под своей поверхностью системы пещер. Одни – немногим более чем выбоины в скале, но другие, как пещеры под островом Иланмар в Фетии, тянутся на сотни миль и содержат камеры, где может поместиться небольшой флот. Что и случилось однажды, смутно припомнилось мне. В фетийской войне с Таонетаром та или другая сторона прятала эскадру в тех пещерах и нападала из засады на своих неосторожных врагов.
Однако мой интерес к обзору был только мимолетным, потому что «Эон» был слишком велик, чтобы поместиться в любой известной системе пещер. Хотя я понятия не имел, как выглядит этот корабль, он
В действительности я искал не сам корабль, а то, что находится у него на борту. «Эон» был центром управления для некой сети наблюдения, называемой системой «небесных глаз». С помощью каких-то заумных средств «небесные глаза» давали внешний обзор всей планеты, в том числе картины штормов. С ними я мог бы предсказывать шторма и, в чем обвинял меня мастер, использовать их против Сферы.
Но «Эон» исчез, когда Сфера захватила власть, пропал из виду во время ужасной междоусобицы, которая последовала за убийством императора двести лет назад. И с тех пор – ничего. Ни следа от корабля, его экипажа, его командира, только оглушительная тишина.
Я взял отчет о плаваниях «Откровения» и уставился на него. Это был единственный официальный отчет о бездне, таящейся в глубине океана. Бездне, которую «Эон», построенный за сотни лет до войны, переплывал без всякого труда. И если, как я верил, он пережил короткую гражданскую войну и затем был спрятан своим экипажем, логично было спрятать его на такой глубине, где никто и никогда не наткнется на него случайно.
– Погружен в размышления?
Тихий голос рассек мою задумчивость, как докрасна раскаленное лезвие. Я выронил книгу и повернулся на стуле. Когда я узнал это лицо, у меня глаза на лоб полезли.
– Кто ты? – резко спросил я.
– Тот же вопрос я мог бы задать и тебе. – С необъяснимой грацией незнакомец спустился по трем ступеням и подошел к моему столу. Он поднял книгу и посмотрел на нее с бесстрастным интересом. – «Плавания «Откровения». Самое время для работы в этой области, не так ли?
Я встал, чувствуя себя в невыгодном положении сидя.
– Кто ты? – повторил я. – Ты не океанограф.
– Я вообще не интересуюсь океанографией, кроме тех случаев, когда это непосредственно касается меня. – Его военно-морская туника слегка зашелестела, когда незнакомец пододвинул стул и сел ко мне лицом.
– Рашал знает, что ты здесь?
– Если ты имеешь в виду этого океанографа, то он нас не побеспокоит. Так легко ты от меня не отделаешься.
– Я уйду, когда пожелаю – или у тебя снаружи поставлены стражники? – огрызнулся я, выведенный из равновесия его невозмутимостью.
– На твоем месте я бы этого не делал. Стражников нет, но ты останешься здесь, потому что я так хочу. Если ты попытаешься уйти, мне придется тебя задержать, что будет для тебя довольно унизительно. – Немигающие фиалковые глаза уставились на меня в упор. Я глянул ниже, на висящий у него на поясе слегка изогнутый меч. Пусть я не вооружен, но… – И будь у тебя другие… таланты, с ними я тоже справлюсь. Так что сядь, и поговорим, как цивилизованные люди.
Это не было просьбой.
– Я предпочитаю знать, с кем говорю, – угрюмо сказал я, садясь. Может, он и блефовал, но почему-то мне не хотелось это проверять. И сердце у меня билось чаще обыкновенного.
– Полагаю, все преимущества здесь у меня, тем более что тебе есть что скрывать, а мне нет.
– Тогда что ты теряешь, называя мне свое имя?
– Знание имени может давать власть… Катан. В этой комнате нет никого другого, с кем ты мог бы разговаривать, поэтому мое имя тебе знать незачем.