Инквизиция
Шрифт:
– Рад с вами познакомиться. – Итиен вполне вежливо окинул нас взглядом. Несмотря на высокомерие, манеры у него были безупречны. – А почему вы изменили внешность? – полюбопытствовал он с улыбкой.
Наша маскировка не обманула Итиена – часть краски смылась, или он просто очень проницателен?
– У нас были небольшие разногласия с инквизиторами, – правдиво ответил я. – Это была идея Мауриза.
– Любой, кто не соглашается с этими паразитами, мой друг, – заявил Итиен. – Входите.
Мы последовали за этим странным, безрассудно уверенным
Когда дверь за нами закрылась, отрезая уличный шум, я вновь испытал то странное ощущение, которое возникло у меня в консульстве Скартарисов – ощущение, что я перенесся в другой мир. Стены покрывали традиционные фетийские фрески, и где-то во дворе тихо щелкали ножницы: садовник подстригал кусты. Это место существовало отдельно от внешнего мира, пребывая в другой, более расслабленной плоскости бытия.
– Илтис довольно сонный город, – извиняющимся тоном заметил Итиен. – Довольно оживленный для Архипелага, но никакого сравнения с Рал Тамаром или даже более маленьким фетийским городом вроде Соммура. Или Монс Ферраниса, хотя это странное место.
– В каком смысле? – спросила Равенна.
– В Монс Ферранисе – особая атмосфера, которая отличает его от любого города Архипелага, – пояснил губернатор. – Говорят, он похож на Танет, только более цивилизованный.
Во всяком случае, с фетийской точки зрения. Это неудивительно, поскольку монсферранцы не состоят в родстве с апелагами или кэмбрессцами.
Однако Итиен не задержался на теме Монс Ферраниса.
– Катан, Равенна, нет необходимости носить эти тряпки для слуг, пока вы здесь. Я велю моей домоправительнице найти вам что-нибудь шелковое. Не слишком показное, чтобы не привлекать внимание инквизитора, но лучше того, что надето на вас сейчас. Мауриз, ты не будешь против, если я одену их поприличнее? Привилегия губернатора.
Казалось, он берет нас под свое покровительство, хотя формально за нас отвечал Мауриз.
Немного погодя, когда мы уже чувствовали себя значительно комфортнее, нас провели через задние комнаты дворца в обнесенный стеной сад. Вода сбегала по уступам, высеченным в рукотворном холме, с мягким плеском перетекая из одной маленькой чаши в другую. Высокая живая изгородь, высаженная полукругом у самой нижней чаши, частично скрывала каменные скамьи, где сидели четверо фетийцев. Слуга уже принес поднос с голубым вином в высоких тонких бокалах, и Итиен провозгласил тост за Палатину. Затем я откинулся на живую изгородь, слегка погружаясь в колючие ветки, и расслабился в первый раз с того утра – больше недели назад, – когда инквизиторы высадились в Рал Тамаре.
– Мауриз, – заговорил Итиен тоном старшего, – я думаю, ты мог бы
Мауриз рассказал, и когда он закончил, Итиен задумчиво оглядел меня.
– Да, сходство есть и даже большое, если цвет его волос был такой, как надо. Выходит, все те истории, что мы слышали о ночи рождения императора, были правдой. В таком случае предполагаемый заговор главного казначея предстает в совершенно новом свете, раз он действительно украл младенца.
– Вы имеете в виду главного казначея Бителена? – неуверенно спросил я.
– Ты об этом знаешь? – Выразительные брови Итиена взлетели вверх. – Ты знаешь, что с тобой случилось?
– Мой отец-океанин забрал меня у Бителена, когда тот умер в Рал Тамаре.
– Много лет ходили слухи, что тогдашний главный казначей, Бителен Саласса, готовил заговор с императрицей, – объяснил Мауриз Равенне. – Его якобы убили в ночь после рождения Катана, но не все верили тем слухам. В то же самое время пропала Дельфинья корона, и даже после того, как она опять появилась, люди думали, что главный казначей зачем-то ее украл. Мы всегда считали это вымыслом, слухом из тех, что не имеют под собой никаких оснований. Но, очевидно, это не так.
– Это далеко не все, – заметил Итиен. – Бителен не мог сделать это в одиночку. Ему должны были помогать, а значит, в заговоре участвовал по крайней мере еще один из императорских сановников. И зачем они это сделали? – Он помолчал. – Ты его близнец, не так ли, Катан?
Я кивнул.
– А мы все думали, что эта история с близнецами закончилось, когда Валдур захватил власть. – Он посмотрел на остальных фетийцев. – А что случилось со всеми прочими близнецами? Должно быть, все императоры после Валдура имели братьев, но все они бесследно исчезли.
– Важнее другое, – вмешалась Телеста, – был ли у Катана еще один дядя? Подумайте об этом: у Этия Пятого, деда Катана, было трое детей, о которых мы знаем: Валентин, Персей и Нептуния. Валентин должен был стать наследником, но погиб при несчастном случае, поэтому наследовал Персей. Нептуния – это, конечно, мать Палатины. По всем правилам Валентин должен был иметь брата-близнеца.
– Это уже дело прошлого, Телеста, – отмахнулся Мауриз.
– Нет, не прошлого, – настаивала женщина. – Если бы Валентина не убили, ему было бы сейчас немного за пятьдесят. И если у него был брат, возможно, он до сих пор жив.
– Надо это разузнать, – согласилась Палатина. – Но если он существует, он всю свою жизнь скрывался и для нас бесполезен. Важно другое: сейчас у нас есть шанс, шанс устранить Оросия. Второй такой возможности не будет.
Я никогда не видел Палатину такой оживленной.
– Мы делаем это не только ради Фетии, – напомнила им Телеста. – Но и для того, чтобы помочь Архипелагу. – Хотя Телеста сама об этом заговорила, чувствовалось, что помощь Архипелагу для нее – дело второстепенное, а важнее всего – Фетия.