"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Он протянул руку, и тут же в нее, была вложена помощником связка больших ключей. Он протянул связку Волкову.
— Поезжайте, поглядите дом.
Волков брать ключи не торопился:
— У меня нет денег, чтобы купить дом, и моя сделка с императором вряд ли даст нужную сумму. Слыхал я, что дома тут в Ланне, очень дороги.
— Да уж не дешевы, — согласился банкир, но ключи не убирал, держал перед кавалером, — тот дом вы не скоро купите, стоит он двадцать две тысячи талеров.
— О! — только и смог произнести кавалер.
— Но жить в нем вам по силам, мы продавать его не спешим, и попросим
Он взял руку кавалера и вложил в нее ключи:
— Не спешите отказываться, вы своему трактирщику столько же платите.
Волков платил поменьше, но не намного.
— А дом может понравиться вашей даме, — продолжал чертов банкир. Он знал, что говорить. — Возьмите всех своих людей и езжайте, посмотрите дом. Только посмотрите, покажите его своей прекрасной спутнице, за простор денег я с вас не возьму.
Волков ключи взял. Кивнул головой. Он захотел глянуть дом, что стоит двадцать две тысячи монет. Да и этой наглой девице его показать. Решил съездить сегодня же.
— И еще кое-что, — продолжил банкир, отводя его в сторону, чтобы никто их не слышал, — не сочтите меня невежливым, примите это, как совет старика.
— Я жду ваших советов, — сказал кавалер как можно более почтительно.
— Не носите все время броню, купите городское платье. Местное дворянство и городская знать не жалуют солдафонов, вы ведь понимаете, это вечная вражда мантий и мечей.
— Если я буду одеваться, как они… Вы думаете, они меня примут?
— Нет-нет, не рассчитывайте на это, но раздражаться при виде вас они будут меньше. Вы ведь решили тут задержаться, прикупили землю, ставите мастерские, так попытайтесь хотя бы выглядеть как они, иначе они будут вставлять вам палки в колеса, впрочем, они и так будут. И магистрат и канцелярия архиепископа и городские цеха не дадут вам спокойно жить, готовьтесь к этому.
— Но почему? — удивлялся Волков.
— Почему? Да мало ли почему, магистрату всегда нужны деньги, он ненасытен, вы еще это поймете, цехам не нужны конкуренты, а вы ставите мастерские, придворному рыцарству не нужны лишние и пришлые соискатели милостей архиепископа, а канцлеру всегда нужны бесплатные услуги.
Седой банкир улыбался и разводил руками, для него все было ясно, а для воина, что провел почти всю свою сознательную жизнь в войнах, все это было в диковинку.
Он глядел на банкира, и думал, что этот старый лис уж больно дружелюбен, уж больно хочет расположить к себе, и кавалер спросил:
— А что нужно вам?
Фабио Кальяри вдруг перестал улыбаться, и из улыбчивого старика превратился в полного сил коршуна, даже внешне он был похож, тон его стал холоден, учтивость и мягкость из него испарились:
— Золоту всегда нужно железо, мой добрый рыцарь, и у вас оно есть. Вы сильный офицер, мы знаем о ваших трудностях в Ференбурге, любой другой отступил бы, ушел, а вы гнули людей и взяли то, что хотели, и выполнили нашу просьбу, — банкир поднял палец вверх. — Мы знаем и о ваших делах в Рютте, вы умник, храбрец и упрямец. Редкое сочетание. Так что прячьте вашу кольчугу под бархат, а меч держите на виду, чтобы никто не забывал, чего вы стоите. В общем, дом Ренадьди и Кальяри хочет быть вашим другом, кавалер.
— Для меня
— Идите, друг мой, идите и купите себе городское платье, тут прямо на нашей улице есть два хороших портных. И обязательно свозите своих дам посмотреть дом. Он им понравится.
Волков раскланялся и вышел, машинально сел на коня, и, не слушая болтовню Егана, поехал к складам, где его ждал Пруфф и его люди для окончательного расчета.
Он все дорогу думал о словах банкира, и еще недавнюю свою славу уже не принимал так радостно. Теперь он думал о том, что может и зря решил обосноваться в Ланне, не все тут так просто, вернее все совсем не просто, как ему казалось еще вчера. Но земля была уже куплена, мастерские поставлены, и ему нужно было обживаться в городе, и быть готовым к трудностям. Куда ему теперь уезжать. Он решил жить тут, и местной знати придется привыкнуть к нему, а придворным и рыцарям архиепископа - подвинуться. Он решил остаться тут, тем более, что у него теперь есть такие друзья, как Ренальди и Кальяри.
Не было предела радости солдатам Пруффа, когда кавалер вывалил на рогожу кучу серебра. Еган, Хилли-Вилли, монахи и брат Семион и брат Ипполит и Сыч и Роха были тут же, все ждали своих денег и все волновались и радовались. Кроме капитана Пруффа, тот был мрачен, и бубнил, не переставая, что это не те деньги, что можно было получить попозже и что кавалер их все время обманывает и ведет себя нечестно. Но никто его не слушал, солдаты были увлечены счетом, они считали доли. Волков тоже его не слушал, он глядел, как Сыч получает причитающиеся ему двадцать три монеты, и прячет их в кошель, под рубаху. Он знал, как этот дурак потратит свои деньги. Вернее на кого он их потратит.
И Волкову вроде как и неприятно было, что Сыч ходит к бабе, которая ему нравится, а вроде и наплевать. Да нет, не наплевать, он почувствовал, что Фриц Ламме стал его раздражать, а раньше такого за собой кавалер не замечал.
«Погнать его прочь, — думал он, — пусть катится на вольные хлеба. Или нет, он полезен бывает, и может еще пригодится. Или просто запретить ему ходить к Брунхильде. А с чего бы? Другие-то ходят к ней, почему Сычу нельзя, не жена же она мне. Да и денег он на нее тратит много, все что он тратит на нее — я сберегаю».
В общем, он так и не решил, что делать, но к Сычу стал относиться гораздо хуже, хотя старался виду не показывать.
Шоссы Волков почти никогда не носил, не любил он пояса и подвязки, слишком долго все это нужно было надевать и привязывать. Дублеты у него были, но покупал он себе только самые простые, солдатские, грубые, больше похожие на простые стеганки и без пуговиц, чтобы они не цеплялись за кольчугу. И туфли он не носил, не было у него ни туфлей, ни башмаков. Две пары недлинных, немодных сапог, одни грубые солдатские, под доспех, и еще одни роскошные, но все равно не модные. Его плащ, хоть и хорошего сукна и с еще не вылезшим мехом и дорогой застежкой, был длинен до пят и отлично хранил тепло у костра ночью. Но он был старомоден, как и его сапоги, и его меч, да и он сам.