"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Тишина затягивалась, и нужно было что-то отвечать, и Волков заговорил:
— Карл, неужто вы желаете сыну своему той же участи, что в полной мере получили мы с вам? Не знаю я ремесла более тяжкого, чем воинское.
— То его выбор, — отвечал Брюнхвальд. — Я отговаривал, да разве его отговоришь. Хочу, говорит, повторить путь кавалера Фолькофа, хочу стать рыцарем.
Волков понимающе кивнул и продолжил, обращаясь к юноше:
— Друг мой, говорил я вашему отцу, что боле не желаю заниматься воинским ремеслом, кроме достоинства и
Мальчик смотрел на него растерянно, он, видимо, никак не ожидал такого ответа. А Волков продолжал:
— В оруженосцы я взять вас не могу, так как воевать больше не хочу. Но возьму вас в помощники, коли пожелаете.
Разочарованию Максимилиана не было предела, он оглянулся на отца, а тот только грустно улыбнулся. Подошел к нему поднял с колена и приобнял:
— Говорил я тебе, что кавалер желает уйти на покой и не воевать больше.
— Максимилиан, — продолжил Волков, — еще раз говорю, коли вы пожелаете, возьму вас к себе за дом и хлеб в помощники.
— Ну, — сказал Брюнхвальд-старший, — гляди, какой дом у кавалера. Или будешь жить в со мной в бараках?
— А чем же я буду у вас заниматься? — спросил юноша у Волкова.
— Тем же самым, чем занимаются оруженосцы, во-первых, лошадями, во-вторых, оружием, в-третьих, доспехами и платьем, в-четвертых, разными поручениями.
— А будет ли у меня конь?
— Будет, — обещал Волков. — Но для начала дам вам хорошего мерина.
— А дублет с вашим гербом? И меч?
— Будет, — сказал Волков и засмеялся.
И все засмеялись, а Карл Брюнхвальд опять обнял сына. Честно говоря, он был рад, что сын не пошел в солдаты, и будет жить в доме Волкова. Он знал не понаслышке, что такое воинское ремесло.
Они стали садиться за стол, Марта разливала им вино, Максимилиан был смущен и не очень весел, он рассчитывал на почетную должность оруженосца, а получил должность помощника, а это не одно и то же.
— Ничего, парень, — утешал его Роха. — На войнах я потерял ногу, а ваша нога всегда будет при вас. И с кавалером вы не пропадете. Я его давно знаю.
— Господин, — прервал общее оживление Еган, — на дворе какие-то люди вас спрашивают.
— Что за люди? — насторожился кавалер.
— Богатые, спрашивают, примите ли вы их сейчас?
— Богатые? Ну, зови.
То были и действительно видные люди из обеспеченных горожан. Было их четверо. Они представлялись, снимали береты и шапки, кланялись. Брунхильде кланялись отдельно, восхищались ее красотой, что очень нравилось молодой женщине, она аж раскраснелась. Поглядывала вокруг, видят ли другие, и мужлан Еган особенно, как ее почитают. Имен этих горожан Волков не запомнил, кроме одного, тот был старшим среди гостей, звали его Павлиц. Господа горожане расселись
— Серебряный кубок с резьбой, то вам, господин рыцарь, от городской коммуны святого Якоба. А вот золотые серьги для вашей жены, те, что побольше, и для вашей дочери, те, что поменьше, от цеха валяльщиков нашего города.
«Жена» и «дочь» переглянулись. А гость продолжал:
— Цех суконщиков и ткачей и община прихода святой Магдалены просят принять вас шелковую шаль для вашей жены и перчатки из замши для вашей дочери, и полфунта черного перца к вашему столу. А гильдия купцов Южных ворот, коих я представляю, преподносят вам это…
Он положил на стол перед Волковым длинную подушечку из красного бархата и на нее один за другим, да с паузами, выложил три штуки великолепных, новеньких золотых дублонов, кои в этих местах не ходят. Поклонился и сел, удовлетворенный тем как на все эти богатство смотрели все присутствующие.
Волков, удивленно молчавший все время, понял, что дальше молчать не прилично. И заговорил:
— Господа, не спутали ли вы меня с кем? Уж не знаю, чем я заслужил ваше расположение. Мне ли эти подарки?
Горожане довольные переглянулись. И Павлиц снова встал:
— От всех перечисленных общин и гильдий мы просим вас, господин рыцарь, досточтимый господин Фолькоф, возглавить Рождественский ход от Южных ворот и до Центральной площади. Все цеха гильдии и общины юга пойдут вам вслед.
Волков никогда не жил в больших городах, он не помнил ничего подобного и не торопился соглашаться. Он глянул на Брюнхвальда, а тот улыбался ему и кивал: «Не волнуйся, принимай предложение». Роха тоже кивал.
— Мне нужно будет только возглавить шествие? — уточнил кавалер.
— Только, только, — кивали депутаты. — Не волнуйтесь. Вы и ваши люди при оружии и конях и знаменах, поедут перед колонной и все.
— Таковы традиции в городах, — успокоил его Карл Брюнхвальд. — В моем городе было так же.
— Ну, хорошо, — согласился Волков. — Я согласен. Марта, вина господам депутатам.
— Ах, как мы рады, — говорил купец Павлиц, — мы боялись, что вас уже кто-нибудь уговорил до нас.
Но Волков все еще настороженно относился к предложению, боялся подвоха, и поэтому предложил:
— А не хотите ли, вы господа, чтобы позади меня шли сорок человек добрых людей? В доспехе и при оружии?
Депутаты переглянулись, пошептались и один из них спросил:
— А сколько то будет стоить?
— Да немного, думаю, ротмистру Брюнхвалду пара талеров, да сержанту моему талер, да всем людям добрым, а их будет сорок, обед рождественский с колбасой и пивом, вот и цена вся, — сказал кавалер.
Депутаты опять пошептались, посчитались, покивали головами, и сообщили:
— То недорого, согласны мы. Пусть добрые люди идут с вами. И у нас гонора будет больше.