"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Штабс-капитан Дорфус просил разрешения на глубокую рекогносцировку, для того ему нужны были двадцать кавалеристов. Волков полностью был с ним согласен в том, что окрестности нужно изучить на предмет грабежа. И просил фон Реддернауфа выделить требуемых капитаном Дорфусом людей. И заодно попросил Дорфуса взять с собой в разведку молодого кавалерийского офицера Гренера:
— Отец у него погиб недавно, а молодой человек весьма неглуп. Обучите его, капитан, своим знаниям, будет вам помощником.
— С радостью, — согласился штабс-капитан.
Рене
— «Четыреста сорок шесть мужиков, шестьсот семьдесят две бабы, сто семьдесят два ребёнка, — читал вслух кавалер. — Все здоровья сносного. Хворых нет, старых нет. Одёжа на всех худая, обуви у всех нету». Кажется, в первый раз мне другие цифры подавали, кажется, больше народа было, — вспоминал Волков.
— Больше было, больше, — соглашался Рене с некоторым злорадством, — но кого-то повесили, а остальные бегут, сволочи. Не хотят к вам в поместье. Как ночь наступает, так кидаются в воду и уплывают. И мужики, и бабы уплывают. Пробовали их ловить по берегу, так почти никого не поймали, тонут дураки, что ли.
Это Волкову не понравилось, он взглянул на Рене и сказал:
— Начинайте конвоировать людей. Человек по триста в день уводите за брод к Хайнквисту и Пруффу в наш старый лагерь.
— Будет исполнено, — отвечал Рене, — дозвольте в дороге их связывать верёвками? Коли станут разбегаться, мне их будет не переловить.
— Капитан Реддернауф, будьте добры, выделите пять десятков кавалеристов в распоряжение капитана Рене для конвоя пленных. Чтобы к утру были у него.
— Распоряжусь сразу после совещания, — отвечал капитан.
— Капитан Мильке, — продолжал Волков.
— Да, полковник, — отозвался штабист.
— Подготовьте обозы с провиантом, — кавалер заглянул в список пленных, что подал ему Рене, — на тысячу триста человек. Люди раздеты и разуты, месяц им идти; у меня в обозе, что я уже переправил в старый лагерь, есть башмаки и хороший холст, у солдат здесь на складах сукно, если они его ещё не распродали. Людишек моих нужно одеть, обуть и кормить месяц. Если чего-то будет не хватать, то из моего обоза можно продавать товары и покупать необходимое. Я не хочу, чтобы они у меня передохли на марше или по прибытии. Или были тощи и хворы.
— Займусь сразу с утра, — обещал штабс-капитан. — кормить их буду хорошо, как солдат на марше.
Волков кивнул, этого он и хотел:
— Только согласовывайте со мной траты и продажи.
— Обязательно.
Только после этого совет наконец закончился, и он пошёл спать. Так устал в этот день почему-то, что даже не помылся как следует, завалился на перины, едва раздевшись и сразу заснул.
Проснулся он с мыслью, что уже светает и надо ему спешить к реке, людишек собирать, чтобы искали утонувшую баржу. Как одержимый стал. Больше ни о чём думать не мог. Завтрака ждать не стал. Едва помылся, оделся и к реке пошёл, ещё роса на траве лежала. Ни Максимилиана, ни Фейлинга ждать не стал. Спят и спят,
Лодка с мужиками уже на реке, Рене не поленился, пригнал их спозаранку и сам пришёл. Стал делом руководить.
Стали снова нырять мужики — ничего. Нет баржи. Нет серебра. Волков стал мрачнеть. Рене, видя это, не будь дурак, сослался на то, что у него с Мильке дела и ушёл. Мол, сам давай своё серебро лови. Волков пошёл к воде ближе, стал сам указывать, где мужикам нырять. А тут пришёл Максимилиан и сказал, что госпожа Агнес приехала и кавалера дожидается.
— Приглядите за ними, Максимилиан, — попросил его полковник и пошёл к лагерю.
Агнес сидела за столом, перед ней лежала книга раскрытая и стояла большая чашка с кофе:
Увидав Волкова, она быстро встала, подошла, поцеловала ему руку и заговорила радостно:
— А я не позавтракала и спросила у вашего холопа, что господину на завтрак подают, а он говорит: когда пироги с курицей или печёнкой, когда колбасы жарят, ещё сыры подают, хлеб свежий и кофе со сливками и с сахаром. Я и попросила его подать мне такой завтрак, что вы едите.
— И что? — Волков прошёл к столу, уселся поудобнее.
Девушка улыбается. Он редко видел её такой.
Волков заглядывает в начало книги, читает название на языке пращуров: «О лечении хворей», писана книга неким Сабайоном Полиньяком, доктором медицины:
— Интересно?
— Дурь! — коротко характеризует книгу Агнес. Видя удивление кавалера, поясняет. — Пишет балбес, что хвори в организме человека образуются из-за разлития черной или белой желчи или из-за ветров в чреве, — она смеётся. — Из-за ветров в чреве! Ох и дурень этот Полиньяк.
Пока Гюнтер ставит перед кавалером приборы и блюда с едой, он болтает с Агнес:
— А ты что приехала? Соскучилась?
— Соскучилась, с тоски помираю в том вашем лагере, слава Богу, что ваш капитан Хайнквист хоть на ужин приглашает. Приглашает ещё и капитана Пруффа, так лучше бы этого зануду не приглашал. Напыщен, говорит скучные глупости и считает себя галантным.
Волков смеётся. Хоть на немного забыл про баржу с серебром.
— Тоска и скука. Не забери я книг у ведьмы, так от скуки уже померла бы, — продолжает Агнес, беря чашку с кофе. — В общем, я вам тут больше не нужна, господин мой, Железнорукий и баба его, а с ним и ублюдок их, и двести, кажется, солдат, далеко уже, бегут куда-то. Вернуться сюда и не помышляют.
— Уехать хочешь? — спрашивает у неё полковник.
— Хочу, господин мой, да вот не на чем. Двух коней я запалила, конюх говорит, их только живодёру на шкуру и мяснику на колбасу. Больше никуда. Другие два коня тоже уже не бегуны, их лучше продать тому, кто в лошадях не понимает. В общем, деньги мне нужны.
— Хорошо, пошли, — Волков встаёт, ведёт её в свой шатёр, что охраняют день и ночь трое гвардейцев с сержантом. Там, в полумраке шатра, он достаёт ключ и отпирает один из трёх сундуков.