"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Он и сам таким был. Сам, получив хорошую прибыль с добычи, воевать более не хотел и с другими солдатами требовал от офицеров расторжения контракта с нанимателем, что хотел продолжить кампанию.
— Сержанты, значит, говорят? — Волков отбросил вилку. — И разговоры такие ходят в нашем полку?
— В нашем молчат, в нашем солдаты вас знают, на такое не осмелятся, но я уверен, что думают так же, это у Эберста, у кавалеристов говорят. А значит, и среди ландскнехтов такие разговоры ходят.
— Карл, это очень важно, —
— Я понимаю. И готов помогать вам, друг мой, по мере сил. Но что мы будем делать сейчас? Дело непростое, как только они получат свои доли добычи, так…
— Устроят мятеж?
— Ну или начнут требовать роспуска войска, — произнёс Брюнхвальд, чуть подумав.
— Контракты у всех до первого сентября. Начнут разбегаться — буду вешать.
— Они будут саботировать ваши приказы, на марше плестись, телеги ломать, лошадей портить, и при первом деле, при первой стычке с горцами, начнут разбегаться.
Волков вздохнул, всё это ему было знакомо, сам всё такое видел. И не раз.
— Кто же солдатам сказал о наших планах идти на кантоны?
— Не кто иной, как наши офицеры, — сразу ответил Брюнхвальд. — Они тоже получат немало денег, к чему им ещё война? Может, новые штабисты воду мутят?
— Нет, — Волков покачал головой. — Им деньги нужны, они как раз доли в добыче не получат. Они лишь на жалование рассчитывают, им, наоборот, подольше повоевать хочется.
— Может, с солдатами поговорить? — предложил кавалер и сам от своих слов усмехнулся: что за дурь предложил?
Усмехнулся и задумался.
— Нельзя идти на поводу у солдат, вот что я знаю точно, — произнёс Брюнхвальд прервав его размышления.
— У вас есть мысли, Карл?
— Нужно действовать быстро, смело и решительно, как вы умеете, друг мой, — отвечал полковник. — Думаю, что нужно арестовать казну корпораций.
— Арестовать?
— Да, и обещать раздать деньги от трофеев только по истечении контрактов. Приказ такой издать. А чтобы не волновались, что погибшим деньги не достанутся, чтобы не думали, что мы их присвоить хотим, объявить, что передадим доли семьям погибших.
— Тогда нужно купцам запретить платить корпоралам, а платить, к примеру, Мильке, — продолжил мысль товарища Волков.
— Хорошая мысль, Карл, — согласился Волков, — я обещаю выплатить все деньги только когда закончим летнюю кампанию. На заре берите Роху и его людей, конфискуйте солдатскую казну под роспись, со свидетелями, и пересчитав её. Если начнётся буча, я всех успокою.
— Лучше всё сделать сейчас, — произнёс полковник.
— Сейчас? — удивился кавалер.
— Вернее ночью, в полночь, как все спать лягут и сменятся первые караулы, —
— Действуйте, Карл, — дал добро Волков, думая о том, что Брюнхвальд вернулся очень вовремя.
И ещё он благодарил Господа за такого товарища.
Глава 25
Поутру в лагере возникала суета, солдаты и старшины корпораций бегали по частям, советовались, разговаривали с офицерами. Но ещё на заре Роха со стрелками и Рене с половиной своей роты окружили шатёр генерала. Все при доспехе и оружии, полковник Брюнхвальд при них. И вид у них такой, что только сунься попробуй.
Да и среди офицеров, с которыми Брюнхвальд ещё ночью побеседовал, солдаты поддержки не нашли.
— Чтоб я даже не слышал о всяком таком! — предупредил своих подчинённых капитан кавалерии фон Реддернауф. — Я в эскадронах бузы не потреплю!
— Кто отважится идти к генералу и требовать вернуть казну, так тот пусть себя считает бунтовщиком, — предупредил на всякий случай всех своих людей Рене.
Те сразу всё поняли.
А Рохе и говорить никому ничего не пришлось, стрелки — солдаты привилегированные, высокооплачиваемые. Из них никто и не думал бузить или чего-то требовать. Тем более, что все сержанты из роты с Волковым с первых дней. Они в него поверили ещё в те тяжкие дни, что провели они в чумном Фёренбурге.
Если какая-то суета и случилась поутру, так это были всё люди из полка полковника Эберста, да и ландскнехты волновались. Но эти бузотёры известные, у них буза по любому поводу прорастает. Но и их капитан Кленк не поддержал. Всё так и сошло на нет. И к тому времени, как господин генерал проснулся, от всей суеты в лагере были лишь шесть депутатов от рот, что просили дозволения говорить с генералом.
Генерал принял их во время завтрака у своего шатра в присутствии половины своей гвардии и высших своих офицеров.
Где и объяснил солдатским старшинам, что казну он их берёт на хранение. И что всё буде солдатам возвращено, как только истекут контракты. А возможно, казна ещё и приумножится после окончания кампании.
— Говорят, что воевать мы будем с кантонами, — без всякой радости заговорил один депутат.
— Про то мы слыхали, — признался другой депутат, — но вот война дело неверное, сегодня ты горцев бьёшь, завтра они тебя.
— Людишки многие промеж нас думают, что хотели бы отсюда домой пойти, а не кантоны воевать, — поддерживает его другой. — Они думали, что мужика побьют да по домам разойдутся. Говорят, что горца бить не подписывались. Токма на мужика.