Инквизитор и нимфа
Шрифт:
— Земля.
— Да, Земля, примерно сто тысяч лет назад. На Землю попала лишь малая горстка выживших — может быть, отсюда ваши мифы о древних богах…
— Не отвлекайтесь.
— Да, извините. Земле не повезло. Беглецы отличались от человеческих предков достаточно сильно, и общего потомства у них быть
— Но секен зацвел.
— Да. Секен зацвел, личинки размножились и заразили тогдашнюю доминирующую расу, неандертальцев.
— А затем умирающий секен уничтожил неандертальцев и сделал ставку на кроманьонцев. Но те, к сожалению, вели неразборчивую половую жизнь…
— Вы догадались верно.
— Это прекрасная и трагичная история, — сухо сказал молодой человек. — А теперь объясните, с какой стати я должен вмешиваться.
— Вы мне кое-чем обязаны, землянин.
— Тем, что отвадили от нас лемурийцев и не дали им скормить нас вашему другу Сингулярности?
— Он мне не друг. Увидев результаты эксперимента, я испытал ужас настолько сильный, что произошел разрыв. Я отделился от Сингулярности и по мере сил пытаюсь оградить мир от последствий его… нашего безумия. Я — Садовник.
Молодой человек молчал. Атлант обеспокоенно уставился на бледное лицо того, кто упрямо не желал признать себя Звездой Заката. Кашлянув, атлант договорил:
— Марк… если вы разрешите мне называть вас Марком… я не понимаю, к чему стремится человек по имени Ван Драавен. Но он создал вас. Он пришел из того же мира, из которого явился демиург. Наверное, он знает, что делает.
— Наверное, я тоже знаю, что он делает, — бесстрастно сказал молодой человек.
— Что же?
— То, что делают с гнилым, зараженным всякой мерзостью садом. Его вырубают под корень,
По лицу девушки пробежала судорога. Кажется, к ней возвращалось сознание. В голосе атланта прорезались Фредины хриплые, насмешливые нотки, и тем большим контрастом прозвучали слова:
— Но то, что вы говорите, ужасно! Это означает, что все мои усилия напрасны, а вы, Марк, вы — орудие смерти. Вы — Звезда Заката, Та Хеспер из древних пророчеств.
— Вполне возможно, — покладисто согласился молодой человек. — Только это совсем не ужасно. Ужасно кое-что другое. — Он замолчал и нахмурился.
Атлант снова беспомощно завращал глазами.
— Что же ужасно? О чем вы думаете, Марк?
— Я думаю, — сказал Марк Салливан, — что должен вернуть свою тень.
Пятью днями раньше, на Терре, Лукас Вигн открыл глаза. Совсем рядом на опаленном полу он увидел руку. Кисть. Ее покрывали ожоги, дальше — Лукас медленно повел взглядом вверх, от запястья к плечу, — рыжие космы, черно-красные волдыри. Один голубой глаз уцелел, второй то ли запух, то ли вытек… Уцелевший глаз уставился сердито и укоризненно прямо в лоб Лукасу. Тот с трудом перевернулся на спину.
Над Шеймасом стояла тень. Очертания тени уже начали расплываться. Они таяли в косом утреннем свете, падающем из открытой двери, и все же тень была похожа, очень похожа… только глаза белые, как на негативе. Лукас приподнялся на локтях и растерянно пробормотал:
— Марк?
Тень радостно метнулась к его ногам, как потерявший и вновь обретший хозяина щенок.