Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!
Шрифт:
Пыль, поднятая взрывом, оседала. Инквизитору поначалу показалось, что он надежно похоронил под камнями монстра. Может, все обойдется. Не обошлось. Чудовище было живо. Каменный курган ходил ходуном.
Поплавков физически ощущал, как волны лютой злобы расплескиваются во все стороны.
Надо быстрее забрать луч.
Он поднял с пола камень и кинул в паутину. Тяжелый булыжник намертво прилип к паутине, как приклеенный. Близок локоток, да не укусишь. Надо придумать что-то другое.
Как по наитию, словно кто-то подсказал, он вспомнил о бензиновой зажигалке в кармане. Внутренний голос
Паутина прогорела в мгновение ока. Кости, ничем не поддерживаемые, с грохотом осыпались на каменный пол. Инквизитор в последний момент успел поймать луч, выхватив его из грохочущего костепада. Руку уже привычно обожгло холодом. Быстрее упаковать в контейнер, а его за пазуху. Больше делать в подземелье нечего. Ноги в руки — и ходу отсюда.
В мозгу пульсировала одна мысль: «Я обязательно выживу… Обязательно… Выживу».
Выбравшись из прохлады подземелья на раскаленный песок, Аким и Ван, не сговариваясь, побежали. Они летели как на крыльях. Инквизитор придерживал шаг, чтобы пулеметчик сильно не отставал. Люди буквально кожей чувствовали опасность. В любой миг чудовище могло выбраться из-под обвала и броситься в погоню…
Одинокого часового, маячившего рядом с самолетом, инквизитор сразу взял на прицел, прижав приклад карабина к плечу. Грохнул выстрел. Фигурка солдата согнулась пополам и ткнулась в песок. Они рванули к аэроплану. За спиной в развалинах раздался громкий вой, полный злобы и ненависти. Завывание приближалось быстрее, чем хотелось бы людям. Китаец бросил пулемет, все равно патроны кончились, чтобы ничего не мешало бегу, и сразу же опередил инквизитора. В этом забеге, где была возможность выжить, он лидировал. Поплавков поднажал, стараясь не отставать. Сейчас их единственная возможность уцелеть — это аэроплан, надежный английский «Фарман».
Добежали. Мертвый часовой лежал на песке, рядом отлетевшая винтовка. На белой пустынной форме расплывалась темная клякса крови вокруг входного пулевого отверстия.
— Вытаскивай колодки из-под колес, — скомандовал Аким. — Я на таком летал. Посмотрим, что тут у нас. О, да тут электрозапуск двигателя. Не надо будет вручную винт крутить. Все продумали сукины дети, даже воюют с комфортом. Запасной топливный бак. Отлично! — инквизитор громко комментировал вслух осмотр самолета, чтобы подбодрить подчиненного. Им повезло: «Фарман» — скоростной истребитель, а дополнительный топливный бак увеличивает дальность полета вдвое.
Жаль, что бензобак не бездонный, так можно было бы до Самарканда долететь. До железной дороги, а если повезет, то и до полустанка дотянуть — уже удача…
— Топливо под горловину. Вытащил колодки, а?
Инквизитор не успел услышать ответа на свой вопрос, как рядом грохнул взрыв. Взвизгнули осколки. Ван, охнув, схватился за живот. Поплавков бросился к нему.
— Что с тобой?
— Моя
— Рана нестрашная. Поправишься. Еще повоюем, — Поплавков видел, что с таким глубоко проникающим ранением в живот тот долго не протянет. Желтое лицо вмиг побелело, на верхней губе выступили бисеринки пота. И это на такой адской жаре.
— Моя не везет, — пожаловался Ван. — Хотел башку бека привезти, не удалось. Думал деда порадовать, и опять неудача…
Откуда метнули гранату? От развалин не добросить, слишком далеко. Взгляд остановился на убитом часовом. «Труп» ожил и пытался дотянуться до ремня лежащей на песке винтовки. Каждое движение ему давалось с трудом. Он встретился взглядом с инквизитором, губы раненого искривила злая улыбка. Аким вскинул карабин и нажал на курок. Сухо щелкнул затвор. В горячке боя он забыл, что расстрелял все патроны и обойма пуста, как кошель нищего.
Поплавков в несколько прыжков подскочил к так некстати ожившему покойнику. Ошибку надо исправлять. В глазах часового не было страха или тоски. Может быть, безмерная усталость? Акиму некогда было вглядываться.
Часовой все продолжал тянуться к оружию. Врешь, твое время вышло.
«Хороший солдат. Пощады не просит. Ухмыляется из последних сил врагу в лицо».
Инквизитор коротко, без замаха ударил прикладом, окованным металлом, в ухмыляющееся лицо. Под деревянным ложем громко, с чавкающим всхлипом хрустнуло.
Одновременно с ударом раздался грохот осыпающихся каменных глыб. Ближайшая к полевому аэродрому полуразвалившаяся от времени стена окончательно рухнула с грохотом, подобным горному обвалу.
Древняя кладка не выдержала напора закованного в хитиновую броню монстра. Так паровой каток прет к своей цели, выбирая кратчайшее направление, сметая все на своем пути. Из облака поднявшейся пыли торчали две исполинские жвалы, безостановочно перемалывающие воздух. Бронированное тело исполинской твари скрывала клубящаяся пыль. Монстр безошибочно шел по их следу, как хорошо выдрессированный сторожевой пес. Пылевое облако висело в воздухе, не собираясь оседать. Хорошо, что чудовище осталось без глаз. Фора во времени, пока тварь сориентируется по запаху, им не помешает.
Что они могут сделать с исполином древнего мира, вырвавшимся на простор? Да ничего! Две букашки против стихии. Их сметут с лица земли и не заметят. И кровавых брызг не останется. Песок все быстро впитывает. Ему, песку, все равно: водица это или кровушка людская.
Аким побежал к аэроплану. Ван завалился набок, свернувшись эмбрионом. Поза, дающая иллюзию, что боль станет меньше. Глаза закрыты, похоже, потерял сознание.
— Держись, — хрипло подбодрил инквизитор и вдруг увидел, вглядываясь в узкие, налитые болью глаза, что Ван не жилец.
— Пи-и-и-ить, — сдавленно протянул очнувшийся пулеметчик.
Поплавков левой рукой бережно поддержал голову товарища.
— Спа… си… бо, — прошептал Ван чуть слышно. — Коман… ди… ра.
— Я, Ван, я. — Аким сорвал с пояса флягу. Свинтил крышку и приложил горлышко ко рту раненого. Дважды дернулся кадык. Последние капли воды переместились в горло Вана. Все, воды больше нет.
Инквизитор, кряхтя, обхватил китайца под мышки и потащил к аэроплану.