Инквизитор. Омнибус. Пенталогия
Шрифт:
— Мне тоже кажется, что вмешались какие-то внешние силы, — сказал я. — Возможно, другой псайкер или псайкеры, следовавшие по пятам за своими товарищами, чтобы попытаться вызволить их.
Вок сжал свой безгубый рот:
— Самый великий триумф моей жизни, Грегор. Я пленил этих чудищ во имя Императора… и погляди, чем все обернулось.
— Ты не должен винить себя, Коммодус.
— Могу ли я не винить себя? — Он бросил на меня косой взгляд. — Как бы ты чувствовал себя на моем месте?
Я пожал плечами:
— Я бы постарался все исправить. Не расслаблялся бы, пока все негодяи не будут уничтожены,
Коммодус вновь посмотрел на меня и не отводил глаз в течение нескольких минут.
— В чем дело? — спросил я, хотя уже почувствовал, что сейчас начнется.
— Ты… сказал мне, что находился неподалеку от места событий под защитой Врат Спатиана. Ближе, чем многие.
— И?
— Ты знаешь, о чем я хочу спросить.
— Ты решил начать с меня? Я слишком устал, Вок, а потому остановился почтить могилу адмирала.
Вок приподнял одну бровь. Мне показалось, он чувствовал, что на самом деле я и сам не верю в то, о чем говорю. Но по крайней мере, он оказал мне любезность и не стал разрывать мое сознание, чтобы с помощью своих намного более мощных псионических способностей обнаружить таящуюся там правду. За прошедшие годы мы достигли взаимопонимания и в итоге были обязаны друг другу жизнями.
Он знал меня достаточно хорошо, чтобы не давить.
По крайней мере сейчас.
В комнату ворвалась дознаватель.
— Господа, — сказала она, — инквизитор Робан пожелал, чтобы вам сообщили: мы вступили в контакт с одним из еретиков.
Насколько было известно, этим выродком оказался альфа-плюс псайкер по имени Эзархаддон, один из лидеров тайного сообщества. Сея на своем пути беспорядки и смерть, он скрылся в улье, преследуемый группой, которую вели Лико и Хелдан. Последнему удалось войти в контакт с одним из астропатов Вока и передать отчаянный зов о помощи.
Мы с Воком и Робаном отправились на улицы улья с карательной командой, состоящей из шестидесяти человек и включающей четырех Белых Консулов. Их отряд возглавлял огромный сержант по имени Курвел. Пешком мы пробирались через развалины и дым. То и дело горожане, сбившиеся в банды, со смехом закидывали нас камнями, но устрашающий вид четырех Космических Десантников удерживал их от нападения.
Коммодус предупредил меня, что Эзархаддон был существом ужасающего интеллекта и его нельзя было недооценивать. Когда мы увидели, какую чертову нору нашел себе монстр, я понял, о чем говорил Вок.
Благородное семейство Ланж играло видную роль в аристократической среде Трациана Примарис. Оно содержало обширный летний дворец в восточном секторе Улья Примарис неподалеку от коммерческого квартала, где и зарабатывало свое состояние.
Окруженный личным силовым полем, дворец горделиво возвышался над окружающими его невысокими зданиями.
Это место было из тех, которые мы считали безопасными. Благородные Дома, с их могуществом и силами самообороны, должны были сами суметь постоять за себя во время беспорядков. Но они не устояли против Эзархаддона. Он засел внутри дворца.
У западного подъезда мы встретились с Хелданом. С ним была команда примерно из двадцати человек. Улицу устилали
— Он управляет толпой, словно марионетками, — без единого приветственного слова бросил Хелдан. — Люди продолжают прибывать. Они не дают нам проникнуть за ворота сада и попасть в служебное крыло!
Как я, возможно, уже говорил, с инквизитором Хелданом мы не водили близкого знакомства. Это был очень высокий, мрачный мужчина. Со времен встречи с голодным карнодоном на Гудрун его лицо напоминало неприглядную застывшую маску, покрытую шрамами. Когда мы в первый раз встретились, он был учеником Вока; теперь же ему удалось подняться до ранга инквизитора. Он обладал псионическими способностями, превосходящими мощь его старого наставника. Увидев Хелдана, я вздрогнул. По всей видимости, он перенес многочисленные пластические операции, но отнюдь не для того, чтобы замаскировать уродство, а, наоборот, ради его преувеличения. Череп инквизитора теперь казался вытянутым и напоминал лошадиный. Вперед выступали челюсти с тупыми зубами, из-под лба на меня смотрели темные, мрачные глаза. Вместо волос над его головой вились многочисленные провода и трубки, в которых циркулировали жидкости. Хелдан был облачен в кроваво-красный пласталевый бронежилет, а в руке держал энергетический клинок.
— Эйзенхорн, — кивнул он, заметив меня. Ощущение было такое, что в мою сторону мотнул головой боевой конь.
— Они снова наступают! — раздался крик людей Хелдана.
По пылающей улице к нам, пошатываясь, брели люди.
— К оружию! По местам стоять! — приказал Хелдан. Губы его при этом оставались неподвижными. Псионическая команда прозвучала внутри наших голов, и некоторые из пришедших с нами солдат, похоже, испугались.
На нас обрушился град из камней и бутылок. Бойцы Трацианской Гвардии подняли зонтики защитных экранов. А затем послышались выстрелы. По нам стреляли из легкого оружия. Арбитр, стоявший рядом со мной, повалился на землю. Я заметил, что одно из его колен неестественно вывернуто в обратную сторону.
На нас напала сотня или даже больше граждан улья. Их лица были лишены выражения, двигались они словно сомнамбулы. Как и докладывал Хелдан, какая-то грандиозная ментальная сила превращала их в марионеток. В ночном воздухе, наполненном гарью пожаров, чувствовался характерный запах озона — признак псионического воздействия.
Я не испытываю ни малейшего удовольствия, когда вспоминаю, что случилось потом. Этот зверь Эзархаддон вынудил нас сражаться с невинными гражданами. Действия наши были продиктованы исключительно необходимостью самозащиты.
Быть может, преступник полагал, что мы не станем стрелять в горожан и оставим его в покое.
Однако мы представляли Инквизицию.
Грохоча оружием по нагрудникам брони и вызывающе завывая в динамики шлемов, вперед двинулись Белые Консулы во главе с Курвелом. Прометиумная бомба, вылетевшая из толпы, разбилась о броню одного из них, но объятый пламенем Космодесантник спокойно продолжал наступать.
Мы стреляли поверх голов нападавших, стараясь отогнать их, но люди уже были лишены собственной воли. Нам пришлось стрелять на поражение. Через десять минут мы с неохотой увеличили список погибших в этом безумии.