Инквизитор. Ордо Маллеус
Шрифт:
— Сэр? — спросил Рейвенор, когда я отошел в сторону.
— Ступай, я скоро догоню, — ответил я. Рейвенор отправился дальше, в то время как я зажег поминальную свечу и установил ее среди тысяч других, окружающих могилу Спатиана. За моей спиной медленно полз широкий поток Триумфального Шествия. От процессии отделилось еще несколько фигур, вставших поблизости и безмолвно поминавших адмирала.
— Эйзенхорн?
Я оглянулся, чтобы посмотреть, кто нарушил мои размышления. Передо мной стоял суровый пожилой, но все еще крепкий офицер космических
— Мадортин, — сказал я, сразу узнав его.
Мы обменялись рукопожатиями. Прошло уже несколько лет с тех пор, как я в последний раз встречал Ольма Мадортина — или же Верховного Прокуратора Мадортина, как к нему теперь было принято обращаться. Впервые мы встретились с ним на Гудрун в ходе дела о Некротеке, когда он еще был офицером среднего звена в дисциплинарном отделе Военно-космического флота Скаруса, военным полицейским. Теперь он сам командовал этим отделом. В течение долгих лет он был полезным и надежным союзником.
— Потрясающее событие, — произнес он с дежурной улыбкой.
Снаружи снова взревели горны огромных Титанов, и крики толпы усилились.
— Я ощущаю себя подавленным, — сказал я. — Магистру Войны это должно понравиться.
Ольм кивнул:
— Духовный подъем хорошо скажется на общественной морали.
Я согласился, но, по правде говоря, все во мне противилось этому. И дело было не только в грохочущей какофонии или моем стойком нежелании вообще участвовать в происходящем. С того момента, как мы с Рейвенором заняли свои места в Триумфальном Шествии, меня постоянно терзало дурное предчувствие, нараставшее с каждой минутой. Не потому ли я и остановился под этой гигантской аркой?
— Судя по всему, — сказал Мадортин, — тебе все это не слишком по душе?
— Думаю, что так оно и есть.
— Что случилось, старина? Я задумался. Что-то...
Я вернулся к южному выходу из Врат Спатиана и окинул взглядом огромную реку Триумфального Шествия. Мадортин пошел со мной. Свита Магистра Войны как раз только вступала во Врата. Гремели кимвалы и ревели горны. Шум толпы стал напоминать грохот цунами, обрушивающегося на берег.
В воздухе летали лепестки. Я помню это отчетливо. От цветов, которыми толпа усыпала путь, поднимались вихри оторванных лепестков.
С юга на малой высоте неслось подразделение из двенадцати «Молний». Они летели над Триумфальным Шествием вдоль авеню Виктора Беллума. Приближались к Вратам. Они шли в одну линию, почти касаясь друг друга кончиками стреловидных крыльев. Лучшие пилоты Военно-космического флота демонстрировали великолепную синхронность полета. Кабины и наклонные двойные лопасти хвостовых стабилизаторов сверкали отраженным светом.
Предчувствие, которое преследовало меня, стало почти материальным. Казалось, солнце затмили свинцовые тучи.
— Ольм, мне...
— Император милостивый! Гляди, у него серьезные неприятности! — закричал Мадортин.
Истребители неслись на крейсерской скорости и были уже в полукилометре от Врат. Одна из ведомых машин
... и сменила курс.
Пилот попытался резко выправить воздушное судно, чтобы избежать столкновения, и правым крылом задел соседнюю «Молнию». В толпу посыпались обломки.
Один за другим, точно жемчужины в разорванном ожерелье, истребители выпали из очертаний летной фигуры. Когда-то ровная линия теперь рассыпалась на глазах.
Мадортин толкнул меня на землю как раз в тот миг, когда реактивные машины пронеслись над нами, сотрясая мир ревом турбин.
Те две, за чьим столкновением я наблюдал, завертелись в воздухе, кувыркаясь, словно отброшенные ребенком игрушки, и оставляя за собой след из металлических обломков. Как мне показалось, в последовавшем хаосе столкнулось еще несколько истребителей.
Одна из «Молний» — десять с лишним тонн металла, движущегося с почти сверхзвуковой скоростью, — вошла в штопор и рухнула в толпу на западной стороне авеню. Истребитель подпрыгнул, разбрасывая вокруг куски человеческих тел. Когда он ударился о землю в последний. раз, над ним вырос стометровый огненный гриб. Толпу захлестнули шок и безумная паника. Меня же окатило жаром и вонью горящего прометиума.
Земля затряслась. Мы увидели еще одну ослепительную вспышку. Вторая «Молния», тоже не сумев выйти из штопора, разбилась совсем рядом с Вратами. Почти одновременно прогремел третий, еще более мощный взрыв. Оказалось, что еще один истребитель неожиданно накренился, потеряв управление, сломал крыло о верхний выступ самих Врат Спатиана прямо над нами и начал падать, переворачиваясь в воздухе.
Солдаты, участвовавшие в Триумфальном Шествии, бросились врассыпную. Когда вниз посыпалась лавина обломков разбившегося истребителя, я втащил Мадортина обратно под арку.
Катастрофа. Ужасная, ужасная катастрофа.
И это было только начало.
Глава шестая
Даже тогда, охваченный ужасом и гневом, я понимал, что возникшая где-то в глубине моей души пустота не могла, не хотела верить в то, что это просто несчастный случай.
Повсюду полыхал огонь, грохотали взрывы, слышались истошные крики, началась паника.
А потом возник новый звук. Чрезвычайно низкий гул, нарастающий, пульсирующий шелест, который, как я понял, был тем звуком, который издают два миллиарда паникующих, напуганных до смерти людей.
Толпа выплеснулась на авеню, несмотря на все попытки арбитров сдержать ее. Люди стремились убежать от мест жутких аварий и пожаров. Кроме того, никто теперь не мог гарантировать, что на головы граждан не попадает еще больше имперской военной техники.
Обезумевшая толпа зрителей бушующим неуправляемым потоком сносила некогда стройные ряды участников Триумфального Шествия. Все смешалось.