Инквизитор
Шрифт:
– Он снова заработал. Чудесно, вы гений.
«Я не знаю, кто я», – подумал Каспар и отряхнул пыль со своих джинсов.
– Тогда я пойду к себе в палату, пока медсестра не рассердилась… – начал было он, но Грета подняла руку, призывая замолчать.
– Очередные ужасные новости о так называемом Инквизиторе, который уже несколько недель держит в ужасе женское население…
Грета потянулась к пульту и увеличила громкость.
17:56
«Мы
На экране появилась фотография улыбающейся красавицы, как будто драматичных слов ведущего новостей было недостаточно, чтобы передать весь масштаб трагедии. Фото сменилось двумя другими. И здесь кто-то постарался и организовал особенно привлекательные снимки из семейного альбома.
«Как и обе последующие жертвы – Дорин Брандт, успешный адвокат, и учительница начальных классов Катя Адези, – Ванесса Штрассман не получила практически никаких телесных повреждений. По заявлениям врачей, они не обнаружили следов изнасилования, избиения или пыток. Но она была душевно подавлена и сломлена морально. До сегодняшнего дня она реагировала исключительно на яркий свет и громкие звуки, оставаясь в состоянии, близком к коме».
Фотографии исчезли, и на экране появилось изображение современного больничного комплекса.
«Причина смерти является для медиков очередной загадкой, по-прежнему неизвестно, что произошло с молодыми женщинами, пока они находились во власти преступника. Подсказкой могли бы послужить маленькие записки, которые были найдены в руках у всех трех жертв, но полиция держит их содержание в секрете. К счастью, пока не появилось новых сообщений о пропавших женщинах, и мы можем лишь надеяться, что эта ужасная серия преступлений прервалась не только временно на праздники, а прекратилась окончательно. Самым чудесным рождественским подарком была бы новость об аресте Инквизитора, верно, Сандра?»
Ведущий новостей повернулся с профессиональной улыбкой к своей соведущей, передавая ей слово.
«Так и есть, Пауль. Но будем держать кулачки, чтобы и другие подарки обязательно оказались под елкой вовремя, потому что после сильнейших за последние двадцать лет снегопадов движение на дорогах крупных городов парализовано в результате гололеда. Кроме этого, ожидается порывистый ветер…»
Гололед, подумал Каспар, увидев графические предупреждающие значки над Берлином на синоптической карте.
Воспоминания нахлынули на него неожиданно и с такой силой, что он с трудом удержал их.
Флешбэк
– Ты ведь скоро вернешься?
– Да. Не бойся. – Он коснулся
– Ты ведь не оставишь меня одну надолго?
– Нет.
Конечно, он не мог слышать ее слов. Малышка уже давно была не в состоянии пошевелить языком. Но он чувствовал беззвучные мольбы одиннадцатилетней девочки в слабом нажатии ее пальцев. Он отмахивался от мучительного вопроса, была ли это осознанная реакция или просто рефлекс, как и неконтролируемое подергивание ее правого века.
– Я так боюсь. Пожалуйста, помоги мне.
Все ее хрупкое тело буквально молило о помощи, и он с трудом сдерживал слезы. Стараясь отвлечься, он уставился на круглое родимое пятно, которое, как точка от восклицательного знака, парило над ее правой скулой.
– Я вытащу тебя отсюда, – прошептал он. – Верь мне.
Потом он поцеловал ее в лоб и молился, чтобы было еще не поздно.
– О’кей! – прошептала девочка, не шевеля губами.
– Ты такая смелая, моя дорогая. Слишком смелая для твоего возраста.
– Я знаю. – Ее пальцы выпустили его руку. – Но поторопись, – безмолвно простонала она.
– Конечно. Я обещаю. Я освобожу тебя.
– Я боюсь. Ты ведь скоро вернешься, папа?
– Да, я скоро вернусь, и тогда все будет хорошо, мое сокровище. Все будет, как прежде. Не волнуйся, моя сладкая, хорошо? Я совершил одну ошибку, но обязательно вытащу тебя отсюда, и тогда…
– …Или что вы имеете в виду? – громко спросила Грета, прервав его пугающий сон наяву.
Он лихорадочно заморгал, проглотил слюну, которая собралась у него в рту, и наконец открыл глаза. Они заслезились, как только свет от телевизора попал в его зрачки. Очевидно, Грета даже не заметила, что он ненадолго отключился.
– Простите?
В носу у него оставался запах горелой бумаги, словно этот первый обрывок воспоминания оставил за собой дымовой шлейф.
Что это было? Действительно воспоминание? Сон? Все еще шокированный картинками, которые пронеслись перед его внутренним взором, он невольно схватился за грудь. Там, где под футболкой проступали недавно зажившие рубцы от ожога, которые он обнаружил, когда в первый раз принимал душ в клинике, и происхождение которых было таким же необъяснимым, как и все его прошлое.