Иннокентий
Шрифт:
— Ну все, сам напросился.
Во тьме сверкнуло лезвие.
«Писец!»
Но страх придал сил, и смертельный хоровод закрутился дальше. В какой-то момент Васечкин, наконец-то, вспомнил о свистке, и звонкая трель прорезала тьму парка. Амбал дико заорал и резво прыгнул вперед. В этот раз Кеше удалось выбить нож, но он потерял спасительную дубинку, тут же крепко получив в бочину.
«Сука, больно же!»
Сработали старые «наработки». Все слилось в один миг — выпад стопой под колено, вопль маньяка, страшный удар по голове. Иннокентий лишь
«Надо срочно себя в форму приводить!»
Неподалеку кричали люди, замелькали фонари, послышались голоса. Маньяк дернулся, собираясь бежать, и это его подвело. Подсечки — «Фирменное» блюдо Петрова-Васечкина. Амбал с ревом улетел в небольшую ложбинку, а Кеша тут же прыгнул на него, нанося удар за ударом по голове. Перед глазами стелилась красная пелена, он уже ничего не соображал сам.
— Васечкин, отстань от мужика. Ты же убьешь его!
Крепкие руки оттащили Иннокентия от маньяка. Он устал сопротивляться, поэтому просто вывернулся и с непониманием огляделся. С Нечаевым прибежали трое. Один из дружинников и два незнакомых Иннокентию крепких молодых человека.
— Девушка… там… быстро…
Дыхание сбилось. Но «крепыши» оказались парнями сообразительными.
— Здесь она!
— Живая!
— Да, только без сознания.
Иннокентий выдохнул. «Не зря!». Петр же перевернул амбала и проверил сонную артерию.
— И этот живой, но морду лица ты ему разворотил знатно. Зря ты так. Припишут превышение самообороны. К девушке, что ли, приставал?
К Васечкину снова вернулась способность соображать:
— Хуже, Петя. Это маньяк, и тащил её на берег. Она успела пискнуть на прощание, а я чудом услышал. У этого гада нож с собой был. Поищите, я его выбил из его рук.:
— Понял.
Нечаев тут же посерьезнел и включил фонарик.
— Только руками не трогать!
— Не учи отца и баста. Эй, парни под ноги смотрим, но ничего не поднимаем!
Вскоре раздалось:
— Петь, тут он. Кеша правду сказал.
— Здоровый ножище.
— Петр, нам Скорая нужна. Пульс нитевидный. Мне без лекарств и оборудования её не вытянуть.
Главный патруля дружинников мгновенно сориентировался и тут же начал распоряжаться:
— Леха, быстро за милицией. Чего они там чешутся? И скажи, пусть вызовут Скорую. Девушке совсем плохо. Андрей и Степа, охранять площадку и никого не впускать до приезда милиции.
— Петя, а вы маньяка связали? Он здоровый, сука. Еле справился.
Нечаев хлопнул себя по лбу и ловким движением обездвижил амбала. Вскоре послышались крики и гомон, это подваливал народ. Нечаев выбрал нескольких знакомых ему парней, чтобы выстроить цепочку ограждения. Ребята все были крепкими и спортивными. Наверное, из одной секции или спортобщества. Теперь понятно, почему Петр не боялся один на один выходить на разговор с хулиганьем.
Глава 9
Моя милиция меня бережет!
Все испортилось с приездом милицейского патруля. Желтый Бобик заехал прямо в парк, добавив включенными проблесковыми маячками общей суеты. Народ начали разгонять, наконец-то прибежали с носилками медики, унеся пострадавшую. Вскоре приехал второй Бобик, в который к вящему удивлению Иннокентия стремительно запихали его самого.
— Вы чего, пидарасы! Я же задержал маньяка.
— Разберемся. Кто кого бил и девушку насильничал.
— Я дружинник, смотрите.
Но ни повязки, ни самого рукава уже не было. Да и пальцы болели жутко. Но по прошлому опыту Кеша знал, что сопротивляться правоохранителям себе дороже. Так что он сам залез в маленькую конуру сзади Бобика и молчал до тех пор, пока его не заперли в камере. Патрульные куда-то сразу свалили, оставив его одного.
— Пидары и есть!
Но жалеть себя и оплакивать не хотелось. В углу он обнаружил небольшой умывальник. Сначала напился, затем как смог, привел себя в порядок. Видимо, это была некая «предвариловка», а не обычный «обезьянник». И ясно, что до утра никто им не займется. Да и не то не факт, что днем Кешу куда-то поведут. Воскресенье же! Стало совсем тоскливо, вдобавок саднило руки. Медпомощь же ему должны были оказать? Короче, менты в любой эпохе одинаковы. Бездушные твари!
Иннокентий разделся, нарвал из майки полос и кое-как себя перебинтовал. Пиджаку хана, новым штанам также, да и рубашка порвана. Одни убытки и потери с этой общественной нагрузкой. Не, на хрен вашу дружину! И вообще, надо валить из этого сраного городка. Лучше в столицу. Но сначала разузнать, что да как и почем. А может, и вообще из страны уехать? Вперед в светлое капиталистическое будущее! Иннокентию резко разонравилась социалистическая действительность, и он начал строить далеко идущие планы. За этим занятием и забылся.
Проснулся он через несколько часов оттого, что затекло тело, и в коридоре послышались голоса.
— Кто там в предвариловке? Почему не записан, как положено?
— Да патрульные привезли парня с центрального. Говорят, на танцплощадке с кем-то подрался. И вроде бы дружинник. Точно не скажу.
— Собакин, ты вообще дурак? Передали же всем, что задержали особо опасного преступника.
— Так, того в горотдел увезли. Сказали, что им будут с области заниматься.
— А это тогда кто?
— Не знаю я. Его заперли до утра. Я не ходил туда.
— Ну, ты и придурок!
Послышались шаги, и вскоре перед камерой показался милицейский офицер.
— Парень, ты живой?
Васечкин хмуро ответил:
— Точно не вашими молитвами. Долго я тут еще буду? У меня так-то законный выходной и дела были запланированы.
— Ну, извини, пока дежурный следователь не появится, отпустить тебя не могу.
— Ну, спасибо советской милиции!
— Ты давай, тут не давай! Надо чего?