Иннокентий
Шрифт:
Иннокентий был добротно и тепло одет по самой последней моде. Меховая шапка, финская дубленка, польские ботинки. Потому то и дело ловил на себе девичьи взгляды. Ну а что? Высокий, с простодушным лицом и прилично прикинутый. Все женщины в разных эпохаха одинаковы. Они думают о будущем семьи и продолжении рода. Это в них заложено. Потому Кеша никогда не осуждал тех девиц, что липли к богатым папикам. Это их личное дело и никого больше. А мораль читайте тем, кто поставил людей в такие жизненные условия. И их идеологам.
В предпоследний момент
Скандал вышел в те дни знатным. Но по факту напугать двух пенсионеров оказалось непросто. Увольнением? Так, а кто работать тогда останется? Абрам Савельевич на следующий же день представил в управление бытовым обслуживанием докладную записку. Мол, пришлите срочно свежие кадры или закроемся к чертям собачьим! В итоге скандал замяли, но пить в салоне Корзон категорически запретил. Под страхом лишения премии. Хотя бы открыто. Ну, так старички не дурачки полные. И потому бутылок сейчас не будет!
Кеша по старой памяти завернул в знакомый гастроном и встретил у прилавка вечно улыбающуюся Тамару.
— Кеша, давно тебя не видела. Отлично выглядишь! Никак женился?
Иннокентий скривился:
— А это обязательно?
— Ну как же! — продавщица, как все советские женщины, была свято уверена, что мужчине без жены никак нельзя. Да и общество ее в этом устремлении поддерживало всецело. И партия, и профсоюзы.
— Тамара, только не сейчас, пожалуйста. У меня днюха, надо народ на работе угостить.
Женщина тут же расцвела в улыбке.
— Так бы сразу и сказал. Сейчас организую. Тебе по богатому или простому?
— В меру.
Тамара организовала оказией кусок голландского сыра, ветчины и коробку зефира в шоколаде. Всего этого отчего-то не было в наличие на прилавках. Оплатив покупку, Кеша бегом поскакал в «Юпитер». Там его еще в вестибюле встретила обворожительной улыбкой Алена и задумчивым взглядом Абрам Савельевич.
— Иннокентий, можно тебя на минутку, — кивнул директор в сторону кабинета.
— Что-то случилось?
— Садись. Ну сначала поздравляю тебя с днем рождения. В коллектив ты влился неплохо. Работаешь много и хорошо. Так что можешь смело рассчитывать на квартальную премию.
— Ой, спасибо!
«Какой замечательный день рождения, пусть и чужой!»
Корзон странно глянул на Васечкина и осторожно продолжил:
— Тут мне сверху звонили. Попеняли, мол молодым талантам дорогу не даем.
— Это вы, о чем? — искренне непонимающе ответил Иннокентий.
Директор внимательно изучал реакцию Васечкина. Видимо, увиденное его удовлетворило, и он спокойно продолжил:
— Звонили из горкома комсомола. Ты там заявку на выставку вроде подавал.
— Ну да. Только мне пока ничего не ответили.
Корзон кивнул:
— Давай, Кеша, по порядку. Я все-таки тебе не чужой человек. Принял, обогрел, плачу неплохо. На всякие там шалости глаза закрываю. Видишь ли, в чем дело, Иннокентий. Я состою в художественном совете при отделе культуры горисполкома. И по уму подавать заявку следует через меня.
— Я не знал, Абрам Савельевич. Честно, не знал.
Директор понятливо кивнул:
— Верю. Эх, молодость! Давай сделаем так. Ты подпиши вот здесь и здесь, а я подам твою заявку, как положено. Ну и замолвлю за тебя словечко перед кем надо. Ну ты понимаешь.
Васечкин отлично понял. Человек хочет и себе галочку поставить. Но ему не жалко. Особенно если делу полезно. Корзун мужик невредный и на шалости с халтурами глаза закрывает,
так что стоит его уважить. Но текст надо прочитать, особенно сноски мелким шрифтом. Как ни странно, но Абрам Савельевич отнесся к внимательному изучению заявки положительно. Сразу видно грамотного человека! Получив подписанные документы, он благосклонно спросил:
— Ты уже тему придумал для своей персоналки?
Что заставило Васечкина такое брякнуть, истории осталось неизвестно.
— Я хочу посвятить её советским женщинам. Думаю, к празднику 8 Марта отличный повод.
Директор лишь озадаченно хмыкнул:
— Неплохо придумано. Это поспособствует её быстрее протолкнуть. Тащи готовый материал, помогу отобрать.
В уютном закутке его уже ждал чайник и довольные собой старички-разбойнички. Кеша быстро пришел в себя после делового разговора и выставил на стол закуски.
— Я пока приму клиентов, а вы все расставьте.
Брагин и Герман задумчиво оглядели молодого коллегу и отослали его в салон. Там уже собралась небольшая очередь на документы.
— Три и на четыре?
— Да.
— Садитесь, пожалуйста, на стул. Сейчас смотрим сюда. Спину прямо, не двигаемся, — Иннокентий быстро проверил резкость клиента по глазам. Он уже привык к перевернутому изображению. В «Салюте» через призму кадр выглядел так же. Поставить кассету, перевести мультипликатор в нужное положение, чтобы закрыть поле кадра маской три на четыре, вынуть шибер, затвор. — Снято! Заходите за фотографиями после четырнадцати.
— Спасибо. Минуточку, товарищ, сейчас перезаряжу и позову вас.
На одну листовую пленку 18 на 24 с помощью мультипликатора можно было снять несколько снимков на документы. Одну он уже полностью занял и отправил сейчас в закрытой кассете в лабораторию. Мартын Петрович проявит в большом баке, в котором проявитель месяц не менялся. Только доливали немного свежего. Листовая пленка такой подход мужественно терпела. Что ей будет?
— Следующий!
Бессовестно оставив Алену на стреме, все уселись чаевничать. Бутерброды заготовлены, зефир лежит выгодно смотрящейся горкой, чай налит. Иннокентий отверг попытки старичков плеснуть ему в чай янтарного напитка и поведал о происшествии в кабинете директора.