Иночим великанов
Шрифт:
– Сегодня релевантный прием, – как в молоко отпустила разобиженная его безучастностью графиня озленным тоном. – Там потребно пребывать всем привилегированным классам. Ты ведь украдкой припоминаешь, что фиктивно к ним относишься?
Его бездумный обособленный от неё взгляд все так же отстранено витая в облаках сверлил стеклянными очами пространство впереди, не замечая, как она в конечном исходе оскорбленно вздернув плоским подбородком спешно удалилась, хлопнув ставней, сгоняя пылевые ручья осыпей с кладки. Иные опрометью почли бы, мол, она ему прискучила, и тот использует безразличие вперемешку с бесстрастностью, просто, дабы резвее от неё отбояриться, и отчасти сие водилось так, но было ещё кое, что. Ноне в тронном зале, приключится внезапная перемена мест, и его незапамятный соперник на престол Симал все же зашибет
Его неизбывные грезы с горькой капелью в гортань таили, как и смакования спонтанного акта с баронессой, которая скоро разнесет домыслы, о квелости его гордости. Но сейчас, перед его затуманенным взором предстала иная картина. На ней средь потемок затемненного гардинами декора застал прошлый владелец достопочтенной крепости. Дивелз с известной не вытираемой щедростью, радушно подарил ему картину из своей наживной коллекции, так как он никогда не мнил зазорным свои двойственные корни, чтя историю и людей, и своих режущих слух и глаза свите в замке предков эльфов. Долговязый стройный, худощавый остролицый снежнокожий эльф, с белокурыми тонкими ниспадающими до закованного в приталенные латы сухопарого торса волосами, зрел на полуобнаженного Джоаля, с длинным угловатым мечом с витиеватой под лианы изогнутой рукоятью, способным перерубить любого латника, королевской стражи, так как их мечи имели небывалую стойкость при выковке, а заточка казалась, создана, для прорубки гротов. Его тонкая, но тесно облегающая броня с нагрудником в скани шипастых цветов скрывала все его тело, а дегтярно-черный окрас с небольшим эффектом преломления зноя, от анемаи, пестрил, чем создавал неотвратимый эффект присутствия. В его почти, что янтарных лупоглазых зеницах под стать сердоликам, был, ощутим статный упрек, а в левой руке обитал его вытянутый расписной серебристой филигранью по бокам шлем, с выбоинами для глаз, и стрелкой ложбинки накостника, и углублений для длинных ушей, а окраина латунного шлема, будто помадкой выходил вверх острие, и поминая схожие портреты в алых витражах Джоаль как пронзенный молнией и опамятовался.
– Прием!.. – не успел он сорвавшимся возгласом взвыть, утрачивая и без того тусклую краску с гладких меловых щек выпучивая незримые в полумраке очи, как уже прянул с измятой минувшей борьбой пары койки и, запутавшись в одеяле, грузно спал на пол. В овладевшей с ознобом на закорках спешке он все ещё обитав в темени его обители натянул свое щегольско-пышное одеяния поверх набежавших бусинок стылой испарины, и, накинув круглый куаф, пригнутый набекрень, растворив дверь на отлет, и перебирая одеревеневшими ногами с гулом по пустым потернам замка, не помня себя с остро сосущем под ложечкой чувством, галопом помчался прочь из навстречу к властной тете, и с сверх того влиятельного дяди.
2.
Неприемлемые разнузданные страсти у столов поутихли. Кушанья больше не сношались между собой, а с пиететом, минуя легкий лязг, отделялись серебряными столовыми предметами, и приглушенным чмоканьем смаковались, отдавая скопленный в себе привкус нашпигованных пряных приправ и сладко острого соуса, как и подобает. Главенствующий король с королевой были оцеплены прихлебательской стушеванной свитой, которые проглотив вмести с кушаньями срам своих выходок, на время, урезонив свои выбившиеся из узды чувства куража сладострастия, увлеклись примеряющей негласное шельмование светской беседой между собой в приглушенной воркотне, не замечая их, и властителям судеб средь умеренного гомона выдалась возможность потолковать интимно. И сидевшей по одесную от короля проглотивший язык и разгильдяйский нрав Симал облаченный в свободный синеватого пошива упелянд нисколько не спугнул бы их наболевшую тему. Кресло виконта по ошуюю от Королевы, все ещё обездолено пустело, чем оба супруга были раззадорено, недовольны, отчего первоначальная
– Джоаль всегда был безрассуден, но я ведь заблаговременно предостерёг, что это будет чрезвычайно значимо, – цежено молвил Сибульт пригубив атласный кубок, обряженный в филигрань, и капли вина ещё не сошли с его вислых от влаги усов, когда королеву неожиданно осенило.
– Желаешь его проучить? – её широко разверзавшиеся синие глаза лукаво блеснули, наблюдая за его назревающей реакцией, и попутно пытливо присматривая за проделками сына. Кой все так же воркующее донимал прислугу, которая в своей поношенной сермяге сдерживая прорыв наиглупейшего смеха, держалась на окосевших ногах, только за счет его устойчивого плеча, пока растрепанные светлые локоны ворсом вырывались из её чепца, кой срывался с алеющей хмели на щеках.
– Есть заготовленный помысел? – с толикой увлеченности подхватил Сибульт, потянувшись за новым для себя блюдом, которое казалось, приковывало к себе внимание, одним видом, но, а запах… околдовывал без остатка верности жене.
– Один, – не отрывая испытующего взгляда за присмиревшими гостями, заговорщицки процедила Флагения. Ей на мгновение проклюнулось, что отдаленно в теснине плоти, за ней наблюдает заморский смуглый гость, прибывший, в качестве посла мира, но тот затесавшись розой в лопухах моргнув изменил траекторию взгляда, и обратил внимание, на более молодую особу под своим плечом.
– Не любо мне, когда ты тянешь, – ипохондрически раздраженно изрек король, вцепившись вилкой в причудливую снедь, попутно стараясь отделить от неё хребтовый гребень, который казалось, прежде служил для защиты. Должно не сослужил.
– Не ешь это, – предварительно безальтернативно попросила жена, все так же снедающего без обособленности высматривая экстравагантного заморского посла.
– В честь чего? – его тучные и слегка подернутые хмелем зеленоватые глаза, были неслабо обескуражены, а борода шельфом провалилась вместе с набежавшей огорошенной гримасой.
– Я чаю, сие блюдо с востока. Припоминаешь, что сталось в былой раз, как ты позарился на одну из тех… – вне обиняка посмотрев на него, обвела она сверкающими лазурными зрачками в полном круге по границам ореолам белка век, поморщив изящный нос.
– Ты уродилась, почивать на софу, из-за скажем… спертости воздуха, – он примерено, сдавшись вернул блюда назад, и недовольно повел губой. Прилюдно давать слабину он не жаловал.
– Благодарствую супруг. А что касается Джоаля, у меня закрались такие воззрения. Он же всей малодушной душонкой сладострастной повесы, жалует как родного твоего злосчастного Дивелза, каковой все отрочество окучивал его сказками о закорках Мирадении, но сам наш бравый любитель ветхих сказаний, за пределы замка, и в жизни не отлучался.
– Не постигаю, к чему плетётся этот клубок слов, – непонимающе положил голову на инкрустированный перстяными кулак Сибульт, пока локоть его уперся в позолоченный подлокотник, который оканчивался горгульей с раскрытым зевом, выпускающим клыки и длинный раздвоенный язык, на полностью безглазый череп с широкой лобной долей.
– Как ты полагал известить Куика, касательно династического брака?
– Изберу посла, а лучше сановника. Пусть красноречиво предоставит нашего недомерка, и заверит, что за тридевять земель, лучше этого оболдуя августейших кровей не сыскать. Может, к слову, пошлю Дивелза, он языком орудует, ни на йоту дурнее как мой отец секирой. Полагаю, он наипаче удачный из кандидатур…
– Нет! Эта полукровка, не сгодиться. Да и мне он не люб, дабы сына сватать, – в сердцах вспылив взъелась Флагения, стравлено скрипя сведенными зубами мяв прелестные уста играясь желваками и вздувшимися жилами висков, свирепо покрутив пальцем по рожковому фужеру с позолоченной ножкой и резным орнаментом по стеклу, все так же краем горящего глаза примечая пристальный то и дело возвращающейся взгляд черноволосого посла с востока в тюрбане.
– В толк не возьму, отчего ты та на непременно на него окрысилась? Он верой и правдой служил ещё моему деду, и ни разу не был уличён вне милости. Детей эти бедолаги полукровки иметь не могут, чем они тебе так занозой в гузне не угодили? – слегка обидчиво прыснул Сибульт, и не теряя момента потянулся к другой ястве, что сильно отдавала шалфеем. Не хороший знак для королевства, но приятный на вкус.