Иное королевство

Иванов Сергей Григорьевич

– Ведь это увёртки, тебе не кажется? Герою-то не к лицу.

Пожав плечами, Светлан ответил:

– У нас разные функции. Ты поставлен… неважно, кем… следить за порядком, я ж из тех, кто гуляет сам. И пока мы тянем в разные стороны, равновесие держится. Но стоит одному из нас сгинуть… Вот я на твою голову не призываю молний. А как насчёт тебя? Будешь терпеть меня, пока нужен, да? А после укажешь на порог… это если по-доброму.

– Парни, – окликнула Лора. – Куда вас повело?

– В самом деле, мы отвлеклись, – спохватился король. – Будто

нет дел более неотложных!.. А ведь тебе нравится пинать властителей, – не удержался он от упрёка. – И как тебя выдерживает Анджелла?

А так и выдерживает – на дистанции. С глаз, как говорится, долой…

– Да ежели б я пнул… твоё величество, – хмыкнул богатырь. – Пока что, можно сказать, ласкаю… по-фаворитски. Кстати…

– О господи! – вздохнул король. – Ну что ещё?

– Жизель ведь была тебе не только… э-э… вассалом?

Уж чтобы здесь она не отметилась! Тут и провидцем не надо быть.

– Ну, на такие вопросы отвечать… – нахмурился Луи. – Ведь я не только монарх, я – рыцарь.

– Занятно. А с кем из вас спала Жизель? Кто из двоих более дорог… э-э… женщине – такой?

– Об этом не мне судить, – и вовсе холодно ответил король.

Но за его ледяным щитом Светлану почудилось смущение. С каких это пор монархи стали стыдиться фавориток? Или графиня-квартеронка нашла-таки, чем изумить искушённого сюзерена. И сумела сыграть на таких струнах, о коих и сам он не подозревал.

– Предлагаешь у неё спросить? Мне-то не трудно…

– А что сам о ней думаешь? – осведомился Луи. – Красавица, верно?

Светлан пожал плечами:

– Если забыть о расцветке, в ней нет особенного: ни безупречного лика, ни царственного тела. Но подать себя умеет – это есть. Головой берёт, обаянием, вкусом. К хорошенькой умнице влечёт сильней, чем к прекрасной глупышке… конечно, если сам не дурак.

– Значит, её ум всё-таки признаёшь?

– Ну, для женщины… с поправкой на их эмоциональность. Вот только…

– Что?

– Слишком она изощрённая, по-моему. Не по-здешнему.

– Ведь ты говоришь о нордийке! – заметил король удивлённо.

– Я говорю о жительнице этого мира. Уж тебе известно, что он не единственный. Кстати, в кого Жизель такая смуглая?

– В отца, естественно.

– А тот?

– Ну, это сказать сложней. Её дед, я слышал, был большой оригинал и любил скитаться по свету, иногда пропадая на годы. И однажды вернулся с тёмненьким малышом, коего объявил своим сыном. Про мать ничего не рассказывал, а она так и не возникла.

– И что же сынок? – осведомился Светлан. – Превзошёл папеньку в сумасбродстве?

– Пожалуй, что да. У него обнаружился магический дар, который затем унаследовала дочь. Не очень сильный, правда, но достаточный, чтоб вести себя не как прочие. Вдобавок, оба любят играть человечьими судьбами. И отец нашей графини уже, судя по всему, доигрался – в один не очень прекрасный день, когда Жизель ещё не исполнилось пятнадцати, он пропал, будто его забрал Дьявол… к слову, было за что. И с тех пор про графа не слышно.

– Может,

он позволял себе слишком много? – предположил богатырь. – Такие игры не доводят до добра. Недавно я пересекался с девочкой-судьбой – вот она впрямь могла управлять событиями…

– И что стало с ней? – с живым интересом спросил Луи.

– Хотел бы я знать! Даже где искать, не представляю… О! – сказал он вдруг. – Не запылилась.

Прямо через площадку, с небрежной грацией обходя танцующих, к столу направлялась графиня де Компре, похожая на госпожу ночи. Свои чёрные волосы она распустила по плечам, а пышную юбку приподняла к коленям, демонстрируя разноцветные ноги, – видимо, чтобы подсказать недогадливым, где чужеземный богатырь разжился налобной повязкой.

– Действительно, – пробормотал Луи, – помяни чёрта…

Вот на чёрта Жизель не походила вовсе. И даже с ангелочертями, знакомыми Светлану по Тартару, её было трудно спутать – уж здесь половых признаков в… э-э… достатке.

Если графиня и опасалась чего, по ней это не было заметно. Затормозив перед Луи, она склонилась в изящном реверансе. Галантно привстав, тот ответил своим поклоном, конечно, не столь низким. Оба, судя по всему, играли на публику, привыкнув находиться в перекрестии многих взглядов. Но заговорила Жизель совсем тихо, дабы не слышали на стороне. И уж тут не побоялась отступить от церемониала.

– Вы обрушили такую лавину милостей на пришлого исполина, ваше величество, будто решили испытать его на прочность, – промурлыкала она, чарующе улыбаясь. – Позвольте же похитить вашу правую руку, пока она ещё не стала головой.

– Вообще, это зовётся ампутацией, – заметил Светлан. – Кстати, милая, наш король тут играет в скромность – так, может, ты скажешь… Вам было хорошо вместе?

Приспустив пушистые веки, Жизель улыбнулась ещё обворожительней:

– Вот дворцовые секреты я не выдаю.

– Только государственные, ну да. А королевская опочивальня – это свято! Что ж, как ни хотелось мне туда заглянуть…

Отодвинув кресло, он поднялся.

– А ты задержись, – велел Агре. – Будешь помогать Лоре – сама знаешь, в чём. Не всё ж тебе валять дурочку?

Протянув руки над столом, богатырь подхватил смуглянку за талию и перенёс на свою сторону. Раз ему положено оригинальничать…

– Не желаете разделить нашу трапезу, сударыня? – любезно предложил король. – Заодно представлю вам свою племянницу – ведь вы не знакомы?

– В другой раз, мой король, – засмеялась графиня. – Пусть девочка тешится – зачем мешать? А мы, с вашего позволения, удалимся. Герои же столь нетерпеливы, вдобавок у них всегда не хватает времени!

– Зато другого – через край, – проворчала Лора, догладывая ножку. – И зачем расходовать на стороне?

Бросив на неё быстрый взгляд, Жизель прибавила:

– К тому ж ночи делаются всё короче – впрямь надо спешить. Лето ведь на исходе.

Если она намекала на себя, то кокетничала – ей ещё цвести и цвести. Да и в старости вряд ли угомонится… если доживёт.