Иное решение
Шрифт:
К назначенному сроку фон Гетц принял душ, переменил сорочку и галстук, придирчиво осмотрел себя в зеркале и остался доволен. Он не успел еще привыкнуть к штатской одежде. Немного подумав, Конрад решил приколоть к лацкану партийный значок. Будет странным, если по столице государства, объявившего о нейтралитете, будет разгуливать офицер в форме люфтваффе, но обозначить свою принадлежность к Рейху фон Гетц посчитал необходимым.
В дверь постучали. На пороге стояла Марта.
– Машина готова, господин оберст-лейтенант. Если позволите, я могу сопровождать вас.
– Отличная идея. Заодно покажете город.
Марта оказалась хорошим гидом. Когда они сели на заднее сиденье посольского автомобиля,
Прогулка явно удалась, доставив удовольствие обоим.
Обратно в посольство они вернулись, когда уже стемнело. Марта, сославшись на какие-то неотложные дела, поднялась на четвертый этаж вместе с фон Гетцем. Уже на лестнице, тронув его за рукав, Марта сказала:
– Мне очень понравилось ваше общество, господин оберст-лейтенант. Если вам будет угодно, я могла бы остаться у вас на ночь.
Фон Гетц никак не ожидал такого оборота событий и смутился. Девушка, конечно, очаровательная, но не для того он приехал в Швецию, чтобы соблазнять собственную секретаршу. Хотя кто кого соблазняет – тоже еще вопрос.
– Марта, давайте сохраним наши отношения в рамках, определенных субординацией. Я подполковник, вы лейтенант. Мы здесь для того, чтобы вместе работать.
– Извините меня, господин оберст-лейтенант. Я сказала глупость. Я не хотела вас обидеть.
– Спокойной ночи, Марта. Скажите водителю, что я приказал отвезти вас до дома.
Прибыл в Стокгольм. Наш посол обещал мне всяческое содействие в выполнении задачи, относительно целей которой он информирован не был. Свои соображения относительно конкретных способов выполнения задания изложу в кратчайший срок, как только более детально ознакомлюсь с обстановкой на месте. Ваш,
оберст-лейтенант фон Гетц»
В соответствии с полученным от Вас заданием и ориентировкой мной был установлен неформальный контакт с интересующим объектом. Объект прибыл в Стокгольм сегодня утром паромом из Германии. В наше посольство направлен под видом военного атташе. Во время экскурсии по городу обнаружил полное незнание города и истории Швеции. По косвенным признакам можно предположить, что объект не проходил сколько-нибудь серьезной профессиональной подготовки в разведшколе и не является кадровым сотрудником разведки. Цель приезда объекта в Стокгольм выясняю. Более подробно смогу информировать об этом, когда определится круг знакомств и контактов объекта, а также исходя из тех поручений, которые он будет мне давать по службе. Предложение вступить в интимную близость объект отклонил.
СС гауптштурмфюрер М. Фишер»
Милая, славная
Признаться, Конрад понятия не имел, с чего начать, и совершенно не представлял, как именно он станет налаживать контакты с представителями противника, то есть с красными, и где их вообще искать. Не в советское же посольство обращаться за помощью.
По совету Канариса фон Гетц стал вести открытый образ жизни. Он старался бывать везде, куда стекается чиновный и финансовый люд Стокгольма, раздавая между делом свои визитные карточки и заводя новые полезные знакомства. Его могли видеть в театре, на приемах, в ресторанах. Через пару недель после его приезда весь светский Стокгольм был в курсе того, что в немецком посольстве появился новый военный атташе, блестящий офицер, близко стоящий к самому Герингу, храбрый солдат, отважно сражавшийся с большевиками, и наконец, хорошо воспитанный молодой человек, приятный и интересный собеседник. Дамы просили своих мужей пригласить фон Гетца к ним на обед и со жгучим интересом допытывались подробностей о войне с большевиками на Востоке. В их представлении большевики напоминали свирепых сибирских медведей, все они ходили в меховых шапках с огромными красными звездами, отличались густой щетиной и запахом перегара изо рта, у каждого в одной руке шашка, в другой – винтовка, а в зубах зажата финка.
Что мог фон Гетц рассказать этим изнеженным женщинам с холеными руками, главным занятием которых была полировка ногтей, примерка модных платьев и посещение светских мероприятий? Неужели про то, как один из этих «медведей» подловил его на вираже и изрешетил из пулеметов его «мессершмитт»? Про подожженные немецкие танки? Про похоронки, которые тысячами шли в Германию из России? Они бы просто этого не поняли. Отсюда, из тихой и уютной Швеции, невозможно было представить, что где-то совсем недалеко миллионы людей с той и с другой стороны, оставив свои семьи, своих любимых, бросив свою работу, сошлись на пространстве шириной в три тысячи километров, чтобы убивать друг друга. Что они ежедневно, ежечасно уничтожают друг друга с нарастающей яростью, умножая скорбь матерей и вдов. Что, ожесточившись от беспрерывных смертей вокруг себя, многие из них теряют человеческий облик, переполненные ненавистью и жаждой убийства. А сотни эшелонов подвозят к фронту новое пушечное мясо взамен того, которое уже поглотила мясорубка войны.
Разум человеческий не принимает того, что может его ужаснуть.
Фон Гетц с улыбкой рассказывал забавные эпизоды из своей службы в России, оставляя дам при их мнении о «русских медведях» и лютой русской зиме, страшнее которой нет ничего на свете.
На одной из светских вечеринок фон Гетц познакомился с Раулем Валленштейном.
Этот замечательный человек заслуживает того, чтобы немного рассказать о нем.
Рауль родился в богатой шведско-еврейской семье, учился в частной школе, своим строгим уставом больше напоминающей монастырь. После окончания школы он поступил в университет в Берне, стажировку проходил в Оксфорде, там же защитил сначала магистерскую, а позже и докторскую диссертацию в области экономики и права. Ему тогда едва исполнилось двадцать шесть лет. Валленштейн свободно говорил на немецком, английском, французском языках, мог изъясняться на финском и польском, понимал по-венгерски. Словом, это был блестяще, глубоко и всесторонне образованный человек.