Иное решение
Шрифт:
После получения докторской степени Рауль отклонил предложение отца войти в семейный бизнес на правах младшего компаньона. Он решил торить свой собственный путь к успеху и стал публиковать свои статьи на экономические темы в крупных зарубежных газетах, таких как лондонская «Times», парижская «Moneteur» и американская «News Week», с которыми начал сотрудничать еще студентом. Его статьи отличались знанием предмета, глубиной анализа и точными прогнозами. Их охотно публиковали, а гонорары за них постепенно росли. Таким образом, Рауль Валленштейн стал довольно состоятельным человеком и без капиталов своего отца. Нужно, правда, заметить, что имя отца и его влияние на бирже открыло
Когда Германия напала на Польшу, Валленштейн был в числе тех немногих, кто понял, что это не локальный конфликт, а начало большой войны, которая перевернет весь ход мировой истории. После высадки немцев под Нарвиком весной сорокового года Валленштейн пришел в штаб-квартиру Международного Красного Креста, благо она располагалась тут же в Стокгольме, и безвозмездно предложил свои услуги в качестве волонтера. Хочу заверить читателей в том, что Валленштейн не был ни штатным сотрудником, ни осведомителем ни одной из спецслужб, ведущих в то время свою деятельность в Стокгольме. Этот тихий, понастоящему интеллигентный человек просто не мог жить спокойно и счастливо, зная, что где-то, пусть не в его стране, гибнут и страдают люди.
Удивительно то, что (не только у нас, но и в Англии) война огрубила людей настолько, что они совершенно теряют чувство меры. Сегодня по радио рассказали, что английские газеты организуют «Фонд бомбардировки Берлина». Каждый может внести известную сумму, и на Берлин будет сброшена с указанием его имени бомба соответствующей стоимости и веса (десятью фунтами стерлингов убойность бомбы обеспечена). Война омерзительна!..
В штыковых атаках люди бьют друг друга по переносице прикладами, от удара глаза выскакивают сразу на грудь ударившего. Все века самоотверженное горение всех, кто создавал культуру человечества, служит лишь тому, чтобы достичь наибольшей убойности (включая детей).
Они были интересны друг другу и быстро подружились. Валленштейн, не доверявший газетным сообщениям, живо интересовался действительным положением дел на Восточном фронте и мнением фон Гетца относительно военного потенциала и качества боевой техники воюющих держав, а Конрад нашел для себя много интересного и полезного в рассуждениях Валленштейна на политические и экономические темы. До этого фон Гетц и не подозревал, что военные успехи или неудачи могут оказывать влияние на состояние биржи и колебание курса валют даже тех государств, которые не находятся в состоянии войны.
Чаще всего они беседовали во время совместных прогулок по городу. Друзья гуляли неторопливым шагом, разговаривая вполголоса, при этом, не сговариваясь, выбирали малолюдные улочки.
– …Так вы, Конрад, по-прежнему убеждены, что победа Германии на Востоке все еще возможна? – продолжая начатый разговор, спросил Валленштейн.
– Более чем когда-либо. Как говорит фюрер…
– Ваш фюрер много чего говорит, – мягко перебил собеседника Валленштейн, – Еще больше говорит доктор Геббельс. Однако рейхсмарка еще до войны перестала быть конвертируемой валютой, а хранилища Рейхсбанка не имеют достаточного золотого запаса. Какими средствами, на ваш взгляд, Германия способна одержать победу над русскими?
– Прежде всего за счет духа нации. В Рейхе сейчас небывалый подъем и воодушевление. Весь немецкий народ полон решимости опрокинуть
– Дух нации в пушку не зарядишь и на хлеб, как говорится, не намажешь, – улыбнулся Валленштейн. – Я полагаю, что большевики не согласятся «опрокидываться». Они уже восемь месяцев противостоят вермахту и даже перешли в контрнаступление под Москвой. Очевидно, что ваш блицкриг на Востоке провалился, а иной военной доктриной Германия не располагает. Ваш фюрер и ваш Генеральный штаб даже теоретически не просчитывали возможность затяжной войны с коммунистами, а Управление тыла вермахта не удосужилось разместить заказ на пошив зимнего обмундирования для солдат. Впереди летняя кампания сорок второго года. Как вы думаете, где будет нанесен основной удар?
– Помилуйте, дорогой Рауль, я не служу в генштабе, а генерал Браухич не просит моего совета при планировании боевых операций.
– Ну а все-таки. Вы же военный человек.
– Я думаю, что основной удар по русским будет нанесен на юге, а отвлекающий – на севере или северо-востоке.
– Браво, господин оберст-лейтенант! – похвалил Валленштейн. – На днях я задавал этот вопрос английскому военному атташе. Его ответ был таким же. Как вы думаете, если здесь, в Стокгольме, за тысячу километров от Восточного фронта, два старших офицера из разных армий не сговариваясь пришли к одинаковому выводу относительно летней кампании, то что же думают об этом в Генеральном штабе Красной армии?
Фон Гетц промолчал. Ему нечего было ответить. Его покоряло умение Валленштейна, задавая простые и очевидные вопросы, наводить собеседника на неожиданные ответы и парадоксальные выводы.
– Ну, хорошо, – продолжил Валленштейн. – Какими средствами, помимо «духа нации», вермахт сможет обеспечить себе устойчивое преимущество над русскими в предстоящей кампании?
– Мы превосходим русских в военной технике.
– Не факт, дорогой Конрад, далеко не факт.
– Как?! Наши танки…
– Да, лучшие в мире, – договорил за него Валленштейн. – Не так ли? Только немецкие «Панцер-Ш» не могут сколько-нибудь серьезно противостоять Т-34 русских, а «Панцеров-IV» у вас явно недостаточно, хотя и эта машина тоже проигрывает Т-34 по тактико-техническим характеристикам.
– Я, конечно, не танкист, но готов поспорить, что наши танки не только ни в чем не уступают русским, но и превосходят их по огневой мощи.
– Да не горячитесь вы так, – успокоил фон Гетца Валленштейн. – Я ни в чем не собираюсь вас разубеждать и уж тем более не требую от вас никаких доказательств вашей правоты. Превосходят так превосходят, – согласился он с собеседником. – Я охотно принимаю ваши слова на веру. Но еще полгода назад в одной финской газете мне попалась статья, в которой рассказывалось, как в самом начале немецкого вторжения в Россию один русский танк «KB», вкопанный в землю возле шоссе по самую башню, целые сутки сдерживал продвижение вашей группы армий «Север». Когда кончились снаряды, экипаж покинул танк и взорвал его. После боя на броне этого танка насчитали около двухсот прямых попаданий, по-видимому, не причинивших ему никакого вреда.
Валленштейн сделал паузу.
– Или финны все это выдумали с целью пропаганды военной мощи Советов? – посмотрел он на Конрада. – А ведь войск группы армий «Север» хватило на то, чтобы блокировать Ленинград и противостоять трем фронтам русских, – заключил он.
– Неужели и наша авиация никуда не годна? – с обидой спросил фон Гетц.
– Нет, отчего же? – переспросил Валленштейн. – Вы сами летчик. Если судить по наградам – летчик неплохой. Вы лучше меня можете сопоставить немецкие и русские самолеты и сделать вывод.