Иногда они умирают
Шрифт:
Продавцы смотрели на меня, словно стая шакалов, у которых прямо из-под носа уводят доверчивую, беззащитную лань, но не решались возразить.
– Мне нравится этот. – Ничего не подозревающая Тисса показала на синий с золотом молельный барабанчик на подставке.
Из входа в лавку вынырнул муж торговки и, мигом поняв, в чем дело, вежливо поклонился мне, прошипел что-то жене и оттеснил ее в сторону. Я разобрал только: «Осторожно… хоть продай…» А он схватил изящную вещицу и заговорил с восторгом:
– Очень
С этими словами он рванул крышечку и как бы невзначай направил в мою сторону внутреннюю часть барабанчика. Я успел заметить туго свернутый серый клочок бумаги, как вдруг меня ударило сконцентрированной мощью, спрятанной в молитвенном предмете. Невидимая рука хлестнула по глазам и сердцу, стиснула легкие. Меня сильно мотнуло, но я удержался на ногах, еще крепче сжав руку Тиссы. Мне показалось, что мою душу выбило из тела, и она висит на тонкой ниточке, готовой вот-вот лопнуть.
– Рай! Что с тобой?! – Ее тревожный вскрик не дал мне с головой погрузиться в вязкую серую пелену. – Рай!
В мутном киселе, окутывающем меня, мелькнули две яркие мысли – мне нужна Тисса, а я нужен ей, без меня она пропадет. Словно выныривая с большой глубины, я заставил себя прогнать дурноту и выдернул клинок из ножен. Прикосновение к нему вернуло слух, смыло серую муть перед глазами, душа как будто тоже заняла полагающееся ей место. А торговцы, увидев оружие, тут же потеряли к нам интерес и принялись собирать товары.
– Рай, что ты делаешь? – прошептала Тисса. – Убери нож. Ты с ума сошел?
– Идем отсюда.
– Но я хотела…
– Мы уходим!
Я потянул ее за собой, и Тисса не могла не послушаться, но, следуя за мной, не стала сдерживать возмущения.
– Совсем одичал в своих горах?!
Я молчал, стараясь держаться прямо, чтобы те, кто смотрел нам вслед, не заметили моей слабости.
– Что за бред?! Объяснишь ты мне, наконец… – Она осеклась, натолкнувшись взглядом на мой взгляд.
– Я говорил, что нельзя выходить из дома ночью?
– Говорил, но…
– Я предупреждал, что опасно уходить одной?
– Послушай, сейчас же совсем не поздно. А вышла я, когда еще было светло.
– Тише. – Я заставил ее отступить в тень дома, и крадущиеся шаги, которые слышались мне, замерли.
– За нами кто-то идет? – шепотом спросила девушка, начиная заражаться моим беспокойством.
Я утвердительно наклонил голову, прислушиваясь.
– Что им нужно?
– Напугать, в основном.
– Зачем?
– Весело. – Я улыбнулся ей ободряюще и снова увлек за собой, не выпуская ее руку из своей руки.
– Это глупо! Я не понимаю таких шуток! И не собираюсь бегать от каких-то там… – Она запнулась, оглядываясь, и прибавила шагу.
По лестнице, ведущей к лоджу, мы поднялись почти бегом.
Дик курил, стоя на крыльце и явно поджидая нас.
– Вы откуда такие? – ухмыльнулся он, глядя на наши бледные потные лица. – Райн, тебя словно по башке огрели. Сражался с местными за нашу красотку?
– Замолчи, идиот, – прошипела Тисса, проходя мимо.
Открыв дверь лоджа, она глянула на меня через плечо и сказала:
– Я начинаю жалеть, что приехала сюда.
Глава 7
Тенгабоче
На следующий день Тшеринг практически в тех же выражениях, что и Тисса, дал мне понять, что недоволен мной и моими туристами.
– Лучше бы я не связывался с тобой, – говорил он, и его речь, смешанная из двух наречий, звучала еще менее внятно, чем всегда. – И больше не буду связываться. – Кайлатец пихнул Первого в морду, не дав ему ухватить себя за рукав. – Лучше б дома остался.
Его гнев был мне понятен – мои подопечные опять не могли к назначенному часу выйти из лоджа.
– Не сердись, Тшеринг, – сказал я ему, глядя на вершину Тамерску, плывущую в разрыве облаков. – До монастыря недалеко. Дойдем быстро. И на ночь мы остановимся там.
– Кто сердится? – буркнул он недовольно. – Никто не сердится. Просто говорю, время зря трачу.
Выход из лоджа откладывался сначала на пятнадцать минут, затем еще на десять, потом на полчаса. Тисса никак не могла упаковать свои вещи в рюкзак. Все купленные в Намаче безделушки не помещались в него.
Дик, наблюдая за ее попытками втиснуть очередную шкатулку из рога эбо, отпускал ехидные замечания о любительницах покупать ненужное барахло. Молчание Джейка становилось все более мрачным.
Зайдя в их комнату очередной раз, я посоветовал оставить часть покупок в лодже, пообещав, что с ними ничего не случится и мы сможем забрать сувениры на обратном пути. Тисса с радостью согласилась и принялась сортировать безделушки по степени значимости для себя.
А мы с Тшерингом снова принялись ждать.
– Ну что, видел вчера кого-нибудь? – спросил он, оставив тему очередной задержки в пути.
– Где?
Погонщик задрал голову, показывая взглядом на склон, куда мы поднимались накануне.
– Нет, не видел, – ответил я, вместе с ним глядя на молельный камень, нависающий над долиной Намаче.
И это не было неправдой – я действительно не видел почти ничего. А то, что разглядел, могло оказаться всего лишь иллюзией, моим разыгравшимся воображением.
– Тогда ладно, – сказал Тшеринг и отпихнул Первого, пытавшегося пожевать рукав его растянутой кофты.