Иногда они умирают
Шрифт:
– Надо звонить в Ферче, – угрюмо сказал Дик, – пусть сюда придет кто-нибудь и скрутит этих психов. У тебя ведь есть мобильник…
– Ночью сюда никто не пойдет.
«А если и сделает это, то совсем не для того, чтобы помочь», – добавил я про себя, но вслух не стал говорить этого.
– Хватит тупить! – рявкнула Тисса зло. Оба мужчины вздрогнули от неожиданности и удивленно повернулись к ней. – Делайте, что он говорит, если не хотите сдохнуть к утру. Или превратиться в это… – Она посмотрела сверху вниз на сжавшуюся в комок Киру. – Вы что, не поняли? Здесь все серьезно! Все по-настоящему!
Тисса решительно вытряхнула из моего рюкзака все содержимое, ботинком расшвыряла вещи, увидела нужную коробку, подняла ее, открыла, достала несколько свечей, сунула одну из них Дику и велела:
– Поставь куда сказано. Спички есть?
Мужчина презрительно скривился, но, поддавшись этому неожиданному напору, пошел выполнять приказание, ворча по дороге о том, что моя так называемая душевная сила должна действовать на всех душевнобольных. А значит, я и должен разбираться с ними. Джейк остался сидеть, но я заметил, как он придвинул ближе к себе обе свои палки.
Они все еще до конца не верили в приближающуюся опасность. Судя по взглядам, которые мужчины бросали на Киру, они считали, что та не вполне здорова. А мало ли что может почудиться перепуганной до одури глупой девчонке.
– Может, она сама дружков своих в пропасть столкнула, – бормотал Дик, напряженно вглядываясь в холодную темноту, заползающую в пещеру. – Вот и сбрендила. Может, ее связать надо, пока она на нас бросаться не начала.
– Райн, а веревка для чего? – иронично поинтересовался Джейк, прикладываясь к фляжке, в которой, судя по запаху, был неплохой коньяк. – Заговоренная от маньяков? Я у вас ее потом куплю, буду на дверь кабинета своей секретарши привязывать, чтобы докучливых просителей отгонять.
Тисса молчала, не желая состязаться в остроумии со спутниками. Ее волосы едва заметно серебрились в полумраке, водолазка размытым пятном белела на фоне черной стены.
– Не бойся, – сказал я ей очень тихо.
В ответ она сильно сжала мое запястье и тут же выпустила, не отрывая взгляда от темноты.
– О чем шепчетесь? – сердито спросил Дик, прислонившийся плечом к камню у входа. – Ладно. Торчу тут еще минуту, а потом… – Он осекся и замолчал.
Снаружи послышались тяжелые шаги, шелест камешков, осыпающихся под подошвами ботинок. Громкое, хриплое дыхание. Кира, застонав, отползла в глубину пещеры. Дик посмотрел на меня побелевшими от ужаса глазами, Джейк вскочил с неожиданной для его комплекции прытью. Тисса сильнее вжалась в стену.
Хотя ничего страшного в звуке этой размеренной поступи не должно было быть. И все же было. Грозное, тяжкое, бездушное… медленно подходило к нам. Все ближе и ближе. Осталось совсем немного.
– Свет, – произнес я негромко, подходя к своей защитной черте.
Сначала вспыхнул дрожащий огонек рядом с Тиссой, осветив ее бледное решительное лицо с закушенной нижней губой и почерневшими глазами. Дик дрожащими руками все еще чиркал спичкой и чертыхался беспомощно. Девушка метнулась было ему на помощь, но он уже справился и поспешно отпрыгнул назад, подальше от теплой волны света, полившейся навстречу темноте и двум теням, вынырнувшим
Они все еще выглядели как люди. Два парня примерно одного роста со мной… были бы одного роста, если бы не втягивали головы в плечи и не сутулились так. Их добротная трекинговая одежда – черные с красными и синими вставками термозащитные куртки и брюки – оказалась покрыта грязью и бурыми пятнами. Высокие ботинки тоже заляпаны. В загорелых лицах с прямыми носами и тонкими губами – улавливалось родственное сходство и виделось уже нечто бессмысленно-жестокое. Похоже, братья, видимо, поэтому не убили друг друга – одна кровь. Их волосы, когда-то светлые, превратились в свалявшиеся грязные космы, словно шерсть эбо. Глаза, глубоко провалившиеся под надбровные дуги, светились голодным нетерпением. Они болезненно щурились – теплые огоньки свечей явно причиняли им неудобство.
Увидев незнакомого человека на пороге своей пещеры, они замерли и долго-долго рассматривали меня сквозь узкие щелочки век.
– Вы не заблудились, ребята? – дружелюбно спросил я, держа руку на ноже.
Звук моего голоса заставил их пошевелиться, обменяться быстрыми предвкушающими взглядами.
– Где Радж?
Они снова переглянулись.
– «Где Радж?» – хрипло передразнил меня один – чуть пониже ростом и помоложе, одетый в черно-красный костюм. И оба бывших путешественника по горам расхохотались.
Второй наклонился, нашарил что-то у своих ног и, несильно размахнувшись, бросил в пещеру круглый предмет, размером с небольшой мяч. Тот упал на пол и закрутился по камням. Тисса вскрикнула, отшатнувшись. Кира еще плотнее сжалась в комок, едва ли не целиком прячась под моей курткой. Джейк ухватился рукой за стену. Дик стоял, открывая и закрывая рот, словно рыба, вытащенная из воды.
На полу лежала голова Раджа с перекошенным ртом и мутными, белыми глазами.
– Вот он, твой друг, – хмыкнул тот, что был моложе. – Еще почти свежий.
– Хочешь поговорить о том, как мы его убили? – спросил старший, потирая грязные, обветренные ладони.
– Нет. Хочу узнать, что произошло с вами.
– Это Кайлат, горы, – хихикнул младший, повторяя фразу, которую я произносил, пытаясь успокоить Дика, тогда, в Пхандинге. – Такие мистические места…
Если бы у меня были сомнения в том, кто убил гида во время нашей первой ночевки на треке, они бы рассеялись именно сейчас.
– Там еще одна девушка, – буркнул второй брат, глубоко втягивая воздух обеими ноздрями. – Испуганная и красивая.
– Еще одна? – оживился младший. – Тогда первую убьем.
Он шагнул вперед, приподнимая руку для того, чтобы защититься от света, наткнулся на веревку, перегораживающую вход, но не отпрянул, как я надеялся, а спокойно наступил на нее. На это существо, совсем недавно бывшее человеком, не действовала магия Кайлата, быть может, потому, что до конца он не был порождением этих гор. И тогда я его ударил. Моей невидимой силой, которую он ощутил, как рой жалящих ос. Одержимый с хрипом отшатнулся, схватился обеими руками за лицо и принялся тереть и раздирать его ногтями, словно выцарапывая из-под кожи десятки острых жал. Похоже, мое бешенство, вызванное упоминанием Тиссы, стало слишком жгучим.