Иногда они умирают
Шрифт:
Джейк снова забормотал нечто неразборчиво, но явно недовольно и, судя по аналогичным звукам и скрипу кровати, – улегся на свое место.
Я закрыл глаза, испытывая легкое удовлетворение от этого разговора. Тисса в самом деле искренне старалась меня понять. Но большее удовольствие доставляло знание того, что Джейк на этот раз остался ни с чем. А еще воспоминание, что со мной голова у Тиссы никогда не болела.
С этой мыслью я уснул.
Утром меня разбудил Тшеринг.
Погонщик, боком протискиваясь в приоткрытую дверь, спросил вместо
– Ну что, гурх ночью не являлся?
– Нет. Похоже, остался ночевать в горах. – Я вытащил ботинки из спальника, куда убрал их, чтобы они не промерзли за ночь.
Тшеринг посмеялся, подождал, пока я скатаю спальный мешок, засуну в чехол и уберу его в свой объемный походный рюкзак. А потом удалился, захватив мои вещи, чтобы навьючить на одного из эбо.
Ночью на окнах намерз слой льда. Ветер утих и лишь, тихо подвывая, изредка скребся в стену. Свеча в миске на полу превратилась в лужицу растаявшего воска.
Умывальник находился как раз напротив моей комнаты. Возле него я столкнулся с Тиссой. Сегодня она была в черном – обтягивающая водолазка, такие же непромокаемые брюки. Кудрявые светлые волосы на этом фоне казались особенно яркими. Повязав их синим платком, она стояла у маленькой раковины и плескала в лицо ледяную воду. Когда Тисса наклонялась над низким краном, я видел, как ткань обтягивает ее спину с четкой линией позвоночника, выступившего под кожей. Заглушив желание провести ладонью по ее плечам, я встал рядом. Девушка чуть повернула голову, увидела меня и выпрямилась.
– Пытался отделаться от нас вчера? – спросила она тусклым утренним голосом, сдернула с шеи свое полотенце, прижалась к нему лицом и произнесла слегка невнятно: – Когда убеждал повернуть назад. Признайся, что ты придумал эту историю про гору-убийцу.
– Гора-убийца, хорошо звучит, – улыбнулся я. – У тебя всегда получались емкие и образные определения.
Тисса гневно тряхнула головой, закинула полотенце на плечо и закрыла кран. Ее щеки были розовыми от холодной воды, а ресницы слиплись мокрыми черными стрелами.
– Рай, хватит! Мы не в университете. И я не отвечаю на вопросы по твоей лекции. Ты можешь сказать прямо?
– Нет, я не придумал про Аркарам, – ответил я терпеливо. – Мне нужно было предупредить вас о возможной опасности.
– Но ты понимаешь, насколько неправдоподобно прозвучал твой рассказ? – Колючий взгляд скользнул поверх моей головы, словно не желая останавливаться на мне.
– Понимаю. Но здесь вообще происходит много необычного. И привыкнуть к этому сложно…
– …однако если выполнять правила, с нами не случится ничего плохого, – добавила Тисса едко, взглянула на рукав, край которого намочила случайно. Подвернула его и добавила многозначительно: – Кстати об опасности. Будь осторожен. Джейк стал прислушиваться к твоим словам и выполнять твои советы.
Она резко развернулась и пошла в свой номер. Несколько мгновений я смотрел ей вслед, а затем наклонился над раковиной и включил воду. Я понимал, что имела в виду Тисса. Мои спутники, не обладающие душой, постепенно начинали проникаться все большим доверием и симпатией ко мне. Я стремился избегать этого, старательно окружая
Мы покинули лодж без обычной задержки. То ли на моих подопечных так повлияло вчерашнее происшествие, то ли они вошли в ритм трекерской жизни.
На улице стало заметно холоднее. Мы надели пуховые жилеты поверх курток из полартека, теплые брюки, а кепки и шляпы теперь защищали не только от солнца, но и от обжигающего ветра.
Быстро шагая по долине Ферче, мы удалялись от поселка.
Миновали несколько заброшенных деревень. Низкие дома, сложенные из серых, грубо обтесанных булыжников, смотрели нам вслед провалами окон. Каменные изгороди окружали пустые огороды. Здесь было ветрено и уныло. Блистающие пики гор больше не прятались за облаками, а смотрели прямо и пристально. И скрыться от их взглядов становилось невозможно.
Приходилось идти, внимательно глядя под ноги, – по земле растекались десятки ручейков, выбирающихся из-под лениво подтаивающих ледников, чтобы ночью вновь превратиться в мощную кору льда, стягивающую землю. Но сейчас вода ярко блестела под горячими лучами солнца, ища путь среди низкого стелющегося можжевельника и замшелых валунов. За ночь прибрежные камни вмерзли в корку льда, и река, несущаяся мимо, отламывала от нее куски, а яркое солнце подтапливало сверху.
Джейку дважды приходилось понижать выдержку на фотокамере – белый свет, заливающий долину, засвечивал кадры. Горы тонули в ослепительном сиянии.
Мы перешагивали с камня на камень, стараясь не замочить ботинки, и удерживали равновесие с помощью трекинговых палок.
Но скоро тропа, выбитая в земле сотнями ног прошедших здесь, стала подниматься на склон голого холма, и нам больше не грозила опасность провалиться по колено в ледяную воду. Сверху был виден длинный язык ледника Хумбу, бесконечно и медленно ползущего по руслу реки, он белел извилистой лентой среди черных сколов базальта.
Тисса, идущая впереди, замедлила шаг. Но я не стал ее торопить. Поселок, в который мы направлялись, находился по другую сторону перевала. А это было не так далеко. Больше меня беспокоила белая легкая дымка, повисшая над горами. Очень красивая – казалось, что каждая вершина окутана тонким покрывалом, взметнувшимся в небо. Увидев эти необычные картины, Джейк вытащил из кофра фотоаппарат и сделал несколько кадров. Потом заметил выражение моего лица и спросил насмешливо:
– Ну что мы еще сделали не так?
– Мне не нравятся эти облака, – ответил я, глядя на белое марево, широко раскинувшееся над пиками Престола богов.
– Почему? – спросил Дик, присел на землю и, щурясь от яркого света, принялся менять стекла в своих модных очках на те, что были с большей защитой от ультрафиолета.
– Завтра будет пасмурно. И, скорее всего, пойдет снег.
– А мы завтра хотели подняться на вершину Черной горы, – задумчиво произнесла Тисса, но посмотрела не на меня, а на Джейка, явно желая узнать именно его реакцию на свои слова.