Иного не желаю. Часть третья
Шрифт:
Тая
—Тайка, Тайка, проснись, — монотонно бурчал мне на ухо какой-то женский голос вместе с собачьим рычанием. Я что, попала в прошлое? Только одноклассники по школе называли меня Тайкой.
От страха, что такое и в самом деле могло произойти (кто знает, на что способны эти оборотни), я дернулась, открыла глаза… и оказалась в полной темноте.
Что со мной? Где я?
Впрочем, как только зрение немного сфокусировалась, стало понятно, что темнота не кромешная –
А запахи!!!!
Меня окружал миллион разных запахов: запах свежих поздних цветов и засохшей травы; запах земли и перегноя, запахи разных деревьев, запах шерсти волков неподалёку и запах ночного неба.
Отчего я была уверена, что сейчас ночь.
А ещё совсем рядом со мной пахло звериной мочой.
Сморщив нос, я попыталась встать – и вдруг поняла, что не могу… потому что место, где я нахожусь, довольно низкое и узкое. А ещё… у меня нет рук. Только лапы.
Сначала я жутко испугалась, не зная, что предпринять, а потом…
…резко успокоилась. Мой запоздало проснувшийся внутренний голос спокойно заметил, что, мол, я ведь оборотница – а оборотни понятное дело, иногда превращаются в волков. А некоторые даже и в волчиц.— В последней фразе явно чувствовалась издёвка, на которую я решила не обращать внимания.
«Значит, со мной всё-таки произошло то, о чем так долго, со страхом, говорили врачи».
Но… я не просто выжила, я выжила сама – без помощи Этьена или какого-нибудь другого Альфы, и вроде бы даже сохранила способность нормально мыслить.
Полная бодрой бравады, я усмехнулась – и только после этого вспомнила всё то, что предшествовало моему этому первому обороту.
Полнолуние, стая, наказание Моник, и Этьен…
«А сейчас мы вернёмся домой и покажем всем, кто в доме хозяйка», — предложил внутренний голос.
Только вот дома у меня никакого не было. И хозяйкой я нигде не была.
Перед глазами стояло торжествующее лицо Моник, и непроницаемое – Валуа. Он мысленно отгородился от меня в тот момент — явно для того, чтобы я не заглянула в его мысли.
Потому что ничего не изменилось.
Случайная любовница на празднике полнолуния была – и все другие, с которыми он получал удовольствие, тоже были… Я являлась его истинной парой, его женой по принуждению, но никогда – исключением из правил.
Умом понимая, что даже если Этьен обманывал меня с самого начала, то сейчас я была явно не в том положении, чтобы выставлять свои условия. После проигранного Совета Оборотней, мне, скорее, надо было радоваться, что он хотя бы захотел придать нашей связи вид настоящей семьи; что вместо клетки, которую он мне когда-то пообещал, я получила вполне сносное существование в качестве хозяйки замка.
Не стоит жаловаться на жизнь – пора было принять всё как есть и смириться…
Но во мне как будто что-то сломалось.
Не знаю, возможно, в этом было виновато моё звериное обличие, но я больше
В детстве я была безмолвным свидетелем того, как моя мама пыталась сохранить наше странное существование под видом семьи. Затем, живя с бабушкой и дедушкой, я, для сохранения мира уже в новой семье, не упоминала ни об отце, который стал причиной гибели моей матери, ни даже о своём дне рождении, который в семье родителей моей мамы воспринимали только как день её ухода из жизни.
Когда я выросла и стала жить одна, я тоже не обрела свободу. Я тоже «приноравливалась» к обстоятельствам: думая, что схожу с ума, очень осторожно строила свою жизнь и постоянно оглядываясь на это своё «заболевание».
Я ведь мясо сначала отказалась есть не из-за того, что мне было жалко животных, а только для того, чтобы самой стать менее кровожадной! Это сработало, как и отказ от алкоголя, от секса, от вообще любых удовольствий, которые могли «обострить» моё сумасшествие.
И теперь… морща нос от неприятного запаха, я, наконец-то, призналась самой себе, что не могу больше приспосабливаться, не могу больше терпеть; жить как надо – как от меня этого требуют другие.
«Ты ревнуешь. Надо мстить. Растерзать соперниц».
Что за бред?
Я всегда считала, что месть – гадкое чувство. К тому же, все эти девицы — они-то в чём виноваты? Ведь ни одна из них не была моим супругом, с них какой спрос?
«Ревнуешь».
Скорее разочарована.
Этьен… Невозможно же так ошибаться! Несмотря на ужасное, страшное начало наших отношений, мне… нравился «хороший Этьен»: внимательный муж, заботливый отец, рачительный хозяин. Тот самый Этьен, которому я поверила однажды в Испании, а затем уже здесь – в Ангулеме.
«Ты начала в него влюбляться».
Глупости какие.
Мне нравился его запах, его мягкий французский акцент, когда он говорил со мной на английском; нравилось, как он фыркал, когда вытирал волосы после душа, нравилось, как он заботился о нашей дочери, вставая к ней по ночам.
«Тебе больно, что он имел других самок».
Больно, правда.
Потому, что я опять напридумывала себе свою собственную счастливую вселенную, не понимая, что со стороны Этьена это просто холодный расчёт умного Альфы.
Все мои моральные метания, многочисленные попытки отыскать крупицы добра в личности
Этьене, которые сочетались с желанием во что бы то ни стало забыть «старого» его – того садиста, который притащил меня в стаю – оказались никому не нужны.
Отец хотя бы любил мою мать. Да, нездоровой, звериной любовью – но любил! А Этьену было всё равно.
Я завыла и заплакала одновременно.
Наверное, это было очень странное зрелище – рыдающая в одиночестве волчица, но… у меня больше не было сил сдерживаться.