Инопланетный князь
Шрифт:
Сидящий рядом Мишка поежился.
— Ты чего? — спросил я.
— Да мороз по коже от этого голоса, — ответил Мишка. — Он как будто холодом дышит. И почему-то запах формалина поплыл…
— Да, мне тоже нравится, — проговорила сидящая по левую руку девушка. — Прямо кровь в жилах стынет. И я думаю, что тоже пойду на этот факультет.
У неё был глубокий грудной голос. С легкой хрипотцой он чем-то напоминал мужской. Я даже подумал, что это может быть вовсе не девушка, а мужчина с чрезмерно развитыми грудными мышцами.
—
— Мне оно не интересно.
— А вот я бы лучше на «право» пошел, — вздохнул Мишка. — Боюсь я мертвяков.
— Тебя не возьмут, — покачала головой девушка. — Простолюдинов только на него и берут. Ещё на «Мистификацию», но там вообще скучно и глухо.
— Ага, как будто в «Некромантии» весело, — хмыкнул Мишка.
— Я тебя не заставляю следовать за мной, но сам понимаешь — если рядом не будет меня, то тебя махом поставят в позу коритуса, — заметил я.
— В какую позу? — переспросил Мишка.
— Потом как-нибудь покажу, — спохватился я.
Не стоило названиями других существ раскидываться. Земляне ещё не скоро достигнут планеты коритусов, так что рано им об этом знать.
— И мне покажешь? — спросила девушка.
— И тебе покажу, — хмыкнул я в ответ.
— Меня Нина зовут, — протянула руку девушка.
Что за жест? К чему он обязывает?
— А меня Аркаша Иванов, — я посмотрел на руку и вложил в неё карандаш. — Держи.
— Зачем? — она непонятливо посмотрела на меня, а потом показала большие белые зубы. — А-а-а, ты так шутишь. Недотрогу из себя строишь? Мне такие нравятся.
— Я мне тоже нравлюсь, — ответил я, чтобы поддержать беседу.
А что? Кто мне ещё на этой планете должен нравиться? Только я сам, пусть пока и нахожусь в чужом теле.
Кстати, я так и не обнаружил себя и эту планету на тех звездных путях, которые знал и помнил. Либо это захудалая галактика на окраине Вселенной, либо она очень хорошо скрывается. Местные значения и наименования звезд мне ничего не сказали, а вот расположение Млечного Пути вообще ничего не открыло. Похоже, что темное гало очень хорошо скрывает эту галактику даже от вездесущих падальщиков.
В это время на трибуну начали выходить другие деканы факультетов. Они рассказывали о «Воинском», «Историческом», «Целительском», и даже о «Мистическом» факультетах, их направлениях и специализации. Мне это было вовсе неинтересно, хотя я бы лучше пошел на «Воинский» — он мне как-то ближе по духу.
— А мне понравилось то, что ты сделал там, — проговорила Нина и кивнула на постамент. — Как ты всё ловко провернул.
Она о чём? Неужели о той неудавшейся попытке «отблагодарить» жену ректора?
— Я не так понял, — пожал я плечами.
— Да всё ты правильно понял. И зашел правильно, и сделал всё верно. Ты где-то этому обучался? — спросила Нина.
— Ну не совсем. У меня было один раз, но… там неудачно, — я посмотрел на Мишку.
Помнит ли он
— А что так? Человек умер? Задохнулся? — спросила Нина.
— Нет, почему задохнулся. Она не успела так глубоко засунуть в рот… я дал ей в лоб и она отключилась, — ответил я.
— Да? И тогда не получилось спасти?
— Получилось. Мы с Мишкой её спасли, — захлопал я глазами. — Мишка хотел ещё девственности лишиться…
Теперь пришла очередь Нины хлопать глазками. А почему-то покрасневший Мишка резко повернулся к нам.
— Аркаша, Нина говорит про то, что ты спас ректора от смерти, — проговорил он возмущенно. — Моя девственность тут совершенно не при чем! Когда нужно будет, тогда её и лишусь!
И надо же такому случиться, что в этот момент закончил своё выступление очередной декан. Так что слова Мишки прозвучали достаточно громко, чтобы быть услышанными не только нами, но и почти всеми собравшимися.
Глаза присутствующих обратились к сидящему Мишке. А он покраснел так, словно Сверхновая звезда перед взрывом. Вот прямо ткни пальцем — разлетится на мелкие кусочки.
— Чего вы все уставились? Мишка сказал, что девственность, это такой недостаток, который устраняется мужским достоинством! — вспомнил я его слова и объявил во всеуслышание. — Так что придет время и он его устранит! Сам! Своим достоинством!
Всего пара секунд прошло и воздух вокруг нас грохнул так, что даже на миг оглушило. Смеялись все: зрители, родители, студенты, профессора (хотя последние старались держать невозмутимые маски). И что я такого смешного сказал? Вот же странные люди…
— Лучше бы ты молчал, — страдальчески проговорил Мишка, закатывая глаза.
Профессор Вертинский вытер набежавшие слезы, после чего показал мне на Мишку, а после на Чернова Романа Александровича.
— Похоже, что мы с тобой будем обучаться на одном факультете, — расшифровал я этот жест.
— О Боже, — протянул Мишка. — Только не это…
— Не грусти, Миш, это всё пустяки — дело-то житейское, — хмыкнул я в ответ.
Праздничная часть продолжилась. Когда люди отсмеялись, то всем студентам было предложено подойти к декану того факультета, который ему больше по душе, и записаться в журнал. Конечно, нас предупредили, что если набор на один факультет будет превышен, то станут смотреть по наличию определенных факторов…
— По толщине кошелька будут смотреть, и по древности рода, а не по каким-то надуманным факторам, — фыркнула Нина. — Я бы с легкостью прошла, но не хочу.
— А мы? Мне тоже было предложено в «Магическое право»… — спросил я.
— На то, что кем-то было предложено, вполне другим человеком может быть положено, — снова показала белые зубы Нина. — Потом бы, глядя тебе в честные глаза, развели руками и сказали, что к сожалению мест не оказалось.
— Да почему это? — нахмурился я. — Ведь студенты все равны?