Инопланетяне и инопланетные общества. Руководство для писателя по созданию внеземных форм жизни
Шрифт:
Объяснений было выдвинуто гораздо больше, чем я могу здесь описать. Дэвид Брин сделал превосходный обзор всего вопроса в своей статье 1983 года «Ксенология: новая наука спрашивать: “Кто там?”» (“Xenology: The New Science of Asking, 'Who's Out There?'”). В этой статье он проследил эволюцию мыслей по этому поводу и описал широкий спектр возможных объяснений «Великого молчания Вселенной». Он также пригласил читателей высказать свои идеи и через два года опубликовал некоторые из них в последующей статье («Насколько же опасна Галактика?» (“Just How Dangerous Is the Galaxy?”)). К тому времени объяснений накопилось настолько много, что он составил таблицу, кратко классифицирующую их, на целую страницу, с добавлением более подробных описаний двух десятков идей, сгруппированных под заголовками «Одиночество», «Степень развитости», «Робость», «Карантин», «Макрожизнь», «Опасные природные силы», «Опасные «неприродные» силы» и «Хватка
Разумеется, никто не считает исчерпывающе полным ни одно из этих объяснений. Вполне возможно, что в Галактике существует множество цивилизаций, но мы не видели никаких свидетельств их существования: этой — по одной причине, той — по другой, третьей — ещё по какой-то, и так далее; и в итоге получилось, что мы не видели никаких свидетельств существования ни одной из них.
Вы можете понять, что такие обсуждения подсказывают вам идеи для сюжета; но для многих сюжетов вопрос о том, насколько часто встречаются жизнь, разум и цивилизация, является, самое большее, второстепенным. Очевидно, будет важно, если в основу вашей истории ляжет одно из возможных объяснений парадокса Ферми, или если в ней выдвигается идея о существовании империи, объединяющей несколько звёзд, или если она переносит действующих лиц во многие звёздные системы (в этом случае вам нужно будет сообразить, кто там уже был — если вообще кто-то был). Но если ваша цель — просто рассказать историю об определённом событии взаимодействия между людьми и одной группой инопланетян, вас может не очень беспокоить то, сколько других групп может быть, или почему мы ничего о них не слышали. Для такой истории может оказаться достаточным знать, что может существовать и способен вступить с нами в контакт ещё, как минимум, один иной вид. Большинство сюжетов будет посвящено тем взаимодействиям, которые осуществились, а не тем, которых не случилось.
ВИДЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
Итак, какого же рода взаимодействия могут происходить между людьми и инопланетянами (или между различными видами инопланетян)? Я могу рассмотреть лишь некоторые из возможностей, о которых подумали другие, и надеюсь, что это побудит вас подумать о каких-то других. Иногда те, кто хочет стать писателем, спрашивали меня: «Какие сейчас есть животрепещущие темы?» Я отвечал им, что они должны руководствоваться другим вопросом; мне интересны не повторения того, что уже сделали другие, а что вы можете сделать такого, что развернёт мой разум в таком направлении, которое мне раньше и в голову не пришло бы.
Взаимодействия между людьми и инопланетянами могут происходить на уровне отдельных людей, целых культур, или и того, и другого. Они могут быть биологическими, культурными или и теми, и другими. Я предлагаю свои примеры не в каком-то определённом порядке; в конце концов, это не одномерный континуум.
Взаимодействия на уровне индивидов
Эти взаимодействия с чувством близости, которое подразумевает это слово, могут протекать как тихие маленькие истории, в которых участвует всего лишь одна пара существ, или же могут быть отдельным моментом чего-то гораздо более масштабного. (Разумеется, в масштабных произведениях такие моменты необходимы, чтобы помочь сделать всё происходящее «реальным» на том уровне, который отдельные читатели могут применить лично к себе.)
Хорошими примерами «тихих маленьких историй» будут «Смерть в доме» Клиффорда Саймака, где фермер забирает к себе домой умирающего инопланетянина; и «Через всё небо» (“Across the Sky”) Марка Рича, где человеческая девушка и одинокий инопланетянин на скамейке в парке делятся друг с другом частичками своих очень разных путей взросления (она теряет зуб, он теряет часть своей памяти).
Мои «Грехи отцов» и «Спасательная шлюпка Земля» охватывают действия огромного масштаба: целая галактика становится непригодной для жизни; один вид спасает другой, перемещая всю его планету в другую галактику, при этом неизбежной частью цены за такое выживание являются массовое вымирание и огромная вина. Но одна из моих любимых частей — это короткая сцена из одного абзаца в «Грехах…», где Сэнди, единственный человек, старающийся изо всех сил лично узнать посла кийра Белдана,
...показала Белдану свой гобой как один из грубых человеческих аналогов его музыкальной дудочки. Он внимательно наблюдал и слушал, как она разогревалась несколькими быстрыми гаммами и арпеджио, а затем начала одно соло для гобоя из медленной части симфонии Малера, которую он слышал. На половине произведения он вдруг достал свою дудочку и начал подыгрывать, импровизируя партию, которую Сэнди никогда не слышала, но которая была на удивление гармоничной. И когда партия Малера вернулась в оркестр, она поймала себя на мысли, что тоже импровизирует,
Конечно, не все взаимодействия на уровне индивидов — это тихие и особенные моменты единения. У Альфреда Ван Вогта в «Сотрудничай — или…!» (“Cooperate—or Else!”), а позже — в романе «Враг мой» Барри Б. Лонгиера это вопрос жизни и смерти. В каждом из этих случаев человек и инопланетянин из враждующих культур должны сотрудничать, чтобы выжить, оказавшись вдвоём во враждебном мире.[41]
Кроме того, в каждом из случаев — и в разной степени в других моих примерах — взаимодействие между индивидами проливает свет на различия между их культурами. В примерах Ван Вогта и Лонгиера индивидуальное взаимодействие в буквальном смысле является частью культурного взаимодействия, но большинство индивидуальных взаимодействий между людьми и инопланетянами, выведенных в рассказах, в какой-то степени и каким-то образом отражает в микрокосме отношения между культурами этих индивидов.
Наблюдение
Многие научно-фантастические рассказы напрямую обращаются к культурным взаимодействиям, спектр которых очень широк. Многие обращаются к теме наблюдения одной культуры за другой, когда наблюдающая группа старается оставаться незамеченной для наблюдаемых. Разумеется, так получается редко; история начинается тогда, когда они оказываются замеченными, несмотря на все их усилия.
Чет и Тина Барлин в моём «Ньютоне и квази-яблоке» делают карьеру на наблюдении за инопланетными культурами. Они используют такие устройства, как спускаемый аппарат-невидимка, микрофоны дальнего радиуса действия и компактные телескопы, чтобы избежать прямого контакта с объектами наблюдения, поскольку правительство, которое их нанимает, проводит строгую политику против вмешательства. Иногда, однако, вмешательство кажется необходимым и, разумеется, наступают его последствия, предвидеть которые нелегко. В «Ньютоне и квази-яблоке» они получают разрешение помочь — совсем немного — многообещающей культуре пережить повторяющиеся набеги варваров. К сожалению, то крохотное преимущество, которое они передают ей, грозит уничтожить в зародыше крупный научный прорыв.
Правительство Чета и Тины во времена «Ньютона…» следует тому, что в «Звёздном пути» названо «Главной директивой», — политике избегания вмешательства в жизнь менее развитых культур. В недавней редакционной статье под названием «Вмешательство» (“Interference”) я ещё раз обратился к вопросу о том, почему цивилизация может предпочесть следовать такой политике, или же отвергнуть её. В этом вопросе возможен целый ряд подходов, и нет никаких оснований для априорных предположений о том, насколько «невнимательными» или агрессивными могут быть наши собственные потомки или любая другая инопланетная культура. Я подозреваю, что в соответствии с наиболее вероятным общим и долгосрочным сценарием философия любой культуры будет колебаться между крайностями. То же самое правительство, которое хотело, чтобы мои Барлины не распускали руки, до этого (например, в «Войне за независимость») проводило политику «Предначертания судьбы», колонизируя все миры, до которых могли дотянуться руки, и практически не обращало внимания на их прежних обитателей.
Завоевание и колонизация
Это подводит нас к другой обширной категории взаимодействий — вторжению, обороне, войне и колонизации. Одним из самых известных ранних научно-фантастических произведений была «Война миров» Герберта Уэллса, позже адаптированная для американской аудитории как радиопостановка Орсона Уэллса, которая вызвала массовую панику. Марсиане, вторгшиеся на Землю, предстали в облике чудовищ, творящих геноцид и стремящихся стереть нас с лица земли, чтобы освободить место для себя, и это до сих пор иногда срабатывает, если вы в состоянии убедить своих читателей, что ваши инопланетяне настолько инопланетны, что мы не можем понять, что ими движет. Недавний успешный пример, который приблизительно подпадает под эту категорию, — «Бесконечная война» Джо Холдемана. Однако современные читатели зачастую ожидают, что у всех персонажей, в том числе у инопланетян, будут понятные и правдоподобные мотивы действий.