Инопланетяне в Гарволине
Шрифт:
У фотографа от волнения тряслись руки, он понимал, какая на нем лежит ответственность перед человечеством. В красном свете тёмной лаборатории люди беспокойно вздыхали, некоторые, не в силах ждать, нервно, как бесплотные тени, метались по комнатке.
— Спокойно, панове, не толкайте, — дрожащим голосом просил фотограф и на всякий случай пытался подстраховаться: — Может, они все засвечены, ничего не отпечаталось. Мы не знаем, возможно, космиты какое-то особое излучение выделяли.
Кто-то из болельщиков столкнул с полки пузырёк с реактивами, который со звоном разбился на полу. И одновременно второй
— Вот они! Проявляются!
Болельщики напёрли на кюветку с мокрыми фотографиями так, что чуть не перевернули её.
— Панове, осторожнее, опрокинете! — тщетно взывал фотограф.
— Есть! Получились! — гремели радостные выкрики.
Опоздавшие столичные журналисты обступили аптекаря как человека интеллигентного, умеющего формулировать мысли, и дружно записывали его показания, сделав пометку: «Этот человек видел их собственными глазами».
— Головы у них как пивной котёл, а туловища толстенькие такие, — важно разглагольствовал аптекарь, стараясь ни в чем не погрешить против истины. — Нет, рук и ног не было, были лапы, такие разлапистые, а сзади что-то этакое болталось…
— Хвост? — подсказывали журналисты.
— Да нет, они им не махали, что-то такое тоненькое, загнутое. Скорее подпорка какая или третья нога.
— «Третья нога», — дружно записали газетчики.
— А сквозь головы что-то просвечивало, — продолжал аптекарь. — Глаза, наверное, так что я думаю — эти котлы у них на головах шлемами были, не иначе, и вообще они были в скафандрах. Нет, сами по себе никаких звуков не издавали, но оружием пользовались оглушительным. Маленькое, а грохотало так, что стены тряслись. И искры пускало, и газы ядовитые, целым облаком так и летели. Вроде как пыль серебристая. Наставляли на народ и не позволяли приблизиться к кораблю. Да нет, не в том дело, что польского не знали, с ними на разных языках пробовали объясниться, а они не реагировали…
Другой группе опоздавших охотно давал показания образованный механик.
— Корабль их был довольно большой, вместительный, там свободно ещё столько же штук могло поместиться. А наверху у него крутился такой светящийся круг, и с одного конца — ещё дополнительный, но уже поменьше.
«Светящийся вибрирующий круг», — записывали журналисты.
— О, правильно, именно вибрирующий! А корабль ихний весь вроде как из серебра, аж блестел и отсвечивал на солнце, нет, полозьев внизу не было, я же говорю, было нечто вроде такой большой лапы и он на этой лапе стоял.
— Да видел я его морду вот как сейчас вашу вижу! — громко кричал парень, чрезвычайно польщённый таким вниманием к себе не только гарволинцев, но и столичных журналистов. — А потому что я с самого начала забрался на крышу со старым отцовским военным биноклем и вон за той трубой примостился. Оттуда все видно как на ладони. Сначала, значит, рассмотрел тех, что вылезли, а потом и того, что внутри остался. Да нет, с самого начала никого не было в корабле видно, он позже показался. Гляжу, а сквозь стекло в верхней части ихнего корабля агромадная головешка торчит,
«Посередине нос», — жадно записывали газетчики.
— А ты уверен, что это именно нос?
— Да нет, конечно, совсем не уверен, но торчала эта гуля в самой серёдке, очень на нос смахивала, я подумал…
— Ты о глазах, о глазах не забудь, — напоминали сгрудившиеся вокруг другие очевидцы.
— Да, по всей голове у него глазища натыканы, — спохватился парень. — Так и сверкают во все стороны, аж меня в бинокль ослепили.
— Как ты сказал? — удивились газетчики и поспешили записать: «Глаз большое количество, расположены…» Где они расположены?
— Да говорю же — по всей морде, где попало. И жутко блескучие, просто страх. Да нет же, говорю — живое, шевелилось, то исчезало, то снова показывалось. Да не я один видел, вот людей спросите.
Люди охотно подтвердили:
— Факт, живое. А потом совсем спряталось в серёдке, мы думали, тоже вылезет, а оно не вылезло, осталось в серёдке. И не в скафандре было, как остальные, а голое.
— Почему вы так решили? — удивились газетчики.
— Потому как кудлатое, — авторитетно заявили очевидцы. — Своими глазами видели вроде как рыжие космы.
И тут следует отдать должное очевидцам, ибо автоматический подъёмник и в самом деле был парнем рыжим, сплошь поросшим густыми волосами, с кудрявой шевелюрой.
— Лично для меня никакого сомнения — представители высокоразвитой цивилизации, — возбуждённо делился с приезжими своими наблюдениями историк. — Естественно, никаких языков землян не знали, но с самого же начала удалось установить с ними контакт с помощью математических терминов. И знаете, я уверен — к нам они прилетели впервые, для них это нечто вроде эксперимента… приземление в совершенно чуждом им мире.
Его поддержал архитектор, с лица которого до сих пор не сошёл яркий румянец.
— Коллега прав, хотя у меня создалось впечатление — не такой уж чуждый для них мир наша Земля. По всей видимости, условия существования у них в чем-то сродни нашим, у них тоже возводят постройки для живых существ, и об этом они пытались нам сообщить с помощью рисунков мелом, вон, видите? Запишите мой адрес и фамилию, дома я обязательно обработаю свои наблюдения и подробно опишу. Да, да, записывайте…
Газетчики записали фамилии и адреса представителей местной интеллигенции, которым выпало счастье пообщаться с представителями высокоразвитой галактической цивилизации, и в сотый раз щёлкнули каракули, нацарапанные мелом на стене обшарпанного дома…
А вот здесь опоздавшие окружили коллектив молочного бара во главе с его заведующей. Женщина возбуждённо рассказывала:
— А ещё у них водятся тараканы и клопы! И крысы. Видели бы вы, как они боятся маленьких животных! Видели бы вы, как шарахнулись от обычных кошек, чуть с ума не сошли от страха, чуть всех нас не сожгли, так перепугались! А больших животных совсем не боятся, лошадей вот ну ни капельки не испугались.
— А животные на них как реагируют? — задали умный вопрос журналисты.