Иностранка
Шрифт:
Не отставать!.. Если все время видеть перед собой искорку света и идти за ней, она наверняка приведет их к какому-нибудь выходу. Человек идет довольно уверенно. Видимо, с пути не собьется.
Мадлен полностью доверилась Толе.
Она покорно шла рядом с ним вслед за светлячком, который скользил по бесконечным темным коридорам. Сколько времени они идут?.. Мадлен не могла на это ответить. Ей казалось, что уже прошла вечность.
Но вот свет погас и долго не зажигался. Так долго, что Толя с ужасом почувствовал, как у него слезы подкатывают
Реветь сейчас, когда рядом с тобой девчонка, которая так мужественно ведет себя! Она будет смеяться, если поймет, что с ним происходит.
Он ничего не мог поделать со слезами. Они катились и катились по его щекам… А Мадлен даже не догадывалась!.. И это давало ему право не слишком презирать себя.
И вдруг перед его глазами в радужном от застилавших их слез сиянии возникло много огней…
Свет как будто перестал удаляться. Человек словно замер на месте и, направив луч вниз, что-то долго рассматривал на земле.
Под ногой у Мадлен хрустнул камень.
— Тише! — прошептал Толя и замер.
Мадлен вздрогнула. Однако, увлеченный своим делом, незнакомец даже не поднял головы.
Ребята медленно и осторожно двигались вперед. Слезы высохли на Толиных глазах. Впереди был свет — и это вернуло ему смелость… Наконец они достигли большого камня, который отвалился от стены и острым углом загораживал часть прохода. Из-за этого надежного укрытия можно было, оставаясь невидимыми, присмотреться к стоявшему впереди человеку.
Опустившись на колени, он высвечивал фонариком землю, поднимал что-то с земли, рассматривал и тут же бросал, после чего раздавался легкий звенящий стук, как будто на землю падали куски металла. Может быть, из-за этого стука он и не услышал шороха шагов ребят.
Чем дольше всматривалась Мадлен в этого человека, тем все более сильное волнение охватывало ее. Несколько раз луч вырывал из тьмы то его подбородок, то щеку, то лоб, с впадинами глаз — незнакомые по отдельности, они постепенно складывались вместе, создавая знакомый облик.
Толя первым узнал этого человека.
— Михаил Иванович! — прошептал он, пораженный.
Странная встреча! Почему Михаил Иванович скрыл от них, что собирается сам пойти в катакомбы?!
Толя рванулся вперед, но Мадлен цепко схватила его за рукав и прошептала:
— Не надо!.. Подождем!..
Толя застыл на месте. В глубине души он считал, что лучше всего выйти из-за камня, окликнуть Михаила Ивановича и присоединиться к нему. Но молчаливое и настойчивое сопротивление Мадлен останавливало его. Может быть, она и права. Вдруг их присутствие разозлит Михаила Ивановича. А может случиться, что у старика есть своя тайна… Пожалуй, действительно лучше подождать!..
Вот если бы здесь были отец и Алеша!.. С ними было бы легче! Где-то они сейчас? Наверно, тревожатся, ищут…
— Слышишь? — вдруг прошептал Толя.
Мадлен
— Наши? — в голосе Мадлен прозвучала надежда.
— Конечно, наши! — подтвердил Толя, хотя вовсе не верил, что это могут быть отец и Алеша.
Луч света становился все ярче. Теперь он стал шарить по неровностям стены, как раз у них над головами, и они невольно скрылись за выступом камня.
Двое вышли из бокового коридора и, не таясь, двинулись в сторону Михаила Ивановича. Тот не стал гасить своего фонаря и повернул его в сторону подошедших. Два луча скрестились как шпаги.
Некоторое время в подземелье царило напряженное молчание. И вдруг тишина взорвалась удивленными возгласами:
— Михаил Иванович?!
— Кузьмич?!
— Ты что тут делаешь?
— А ты?..
А затем Толя и Мадлен услышали свои имена.
Толя мучительно колебался. Еще несколько минут промедления, и все разойдутся в разные стороны! Начнутся поиски!.. Толе было очень неловко выйти из укрытия и признаться, что он все время просидел за камнем и трясся как овечий хвост.
Но Мадлен схватила его за руку.
— Чего ты сидишь — шепотом спросила она. — Пойдем!.. — И первая шагнула вперед. — А вот и мы! — весело крикнула она, выскочив из-за камня, и сразу зажмурилась от двух ярких лучей, которые тут же уперлись ей в лицо.
Ну и попало же им!.. Толя что-то лепетал в свое оправдание, но Алеша дал ему по уху и обещал еще добавить, когда они поднимутся наверх. Николай Кузьмич сдержался, но сказал многообещающе:
— Дома поговорим!
— Значит, я не ошибся? — спросил у Николая Кузьмича Михаил Иванович своим низким, хрипловатым голосом. — Это то самое место?
— То самое!.. — подтвердил Николай Кузьмич. — Я его и через тыщу лет узнаю!..
— Покажи, где примерно лежал Федя Харламов…
— А зачем это тебе?..
И Михаил Иванович стал обстоятельно рассказывать. После того как Мадлен с Алешей ушли, он снова стал просматривать документы и вдруг обратил внимание на запись, которая невольно заставила его вспомнить тот давний день, когда в катакомбы проникли каратели.
Это был один из немногих случаев, когда гитлеровцы отважились спуститься в катакомбы. Они их боялись, их страшила неизвестность темных лабиринтов.
Старое донесение не раскрывало подробности боя. Самым ценным в нем была дата — по ней можно было точно установить, когда именно погиб Федор Харламов. Это произошло всего через два дня после исчезновения Василия Курбатова… Могло случиться, что за такой короткий срок Федор просто не успел передать другим все, что сказал ему Василий Курбатов перед уходом…
Федор был человеком сильным и хладнокровным. В те минуты, когда решалась судьба его и товарищей, он, несомненно, трезво оценивал обстановку.