Иной край неба. Дилогия
Шрифт:
– Наблюдая за Вами, я определил вероятность лжи, как достаточно низкую.
– Я же... ворвался к Вам, как хулиган, - сокрушённо признал я, виновато опуская перед профессором голову.
– Наорал...
– Как испуганный хулиган, - усмехнулся профессор.
– Именно поэтому я сделал вывод, что Вы не опасны.
– Не опасен?
– Сильный и беспринципный хищник не станет угрожать, показывать клыки, - задумчиво проговорил Савелий Аристархович.
– Вы, юноша, смотрели первого 'Терминатора'?
– Ну, да, - вспомнил
– Мне нужна твоя одежда!
– попытался передразнить Терминатора Савелий Аристархович, и получилось это у него очень потешно! Я улыбнулся.
– Вы боялись, молодой человек, потому что знали, что ничего не сможете мне сделать, - выдал профессор, и насмешливо взглянул на меня.
– Не потому, что физически не можете, а потому, что морально не способны причинять боль и убивать. Мне, к сожалению, доводилось общаться с людьми, готовыми к убийству без рассуждений и колебаний.
Я снова подумал, что злым колдуном быть круче, чем добрым...
Ну и подумаешь!
– А я, может, и не хочу быть терминатором! Подумаешь, крутизна космическая! Зато мне вот так жить - в кайф! Зато у меня друзей много, и все - интересные люди! А кто захочет дружить с терминатором? Другой терминатор?
Профессор невольно поморщился, очевидно, от вульгарности моих формулировок. Но потом искренне улыбнулся. Однако я не собирался сдаваться так просто:
– А я вот тоже угрозы в Вас, профессор, не почувствовал, оттого и боевой магией бабахать не стал!
– вот, пусть это переварит! А то, понимаешь, я ему, видите ли, не крут!
Тут я охнул, и хлопнул себя ладонью по лбу!
– Магия не сработала, потому что в Вас не было угрозы!
– дошло до меня.
– Тот монстр угрозой был. Даже тот охранник внизу, на проходной - тоже способен представлять собой реальную угрозу. Он был готов к конфликту, а конфликт - это дисгармония во 'вселенской опере' - как объяснял сенсей, это рождает возмущения и колебания магического фона.
– Не понимаю. Поподробнее, пожалуйста, - попросил обеспокоенный профессор.
– Я это вслух? А поподробнее не будет, - огорчил я его, - потому что я и сам не понимаю. Просто вспомнил кое-что из мутно-поэтических разглагольствований своего учителя магии. Все маги, кого я встречал - жуткие гуманитарии! Ничего не могут чётко сформулировать, и внятно объяснить.
– Конечно!
– ухмыльнулся профессор.
– Всё, что можно чётко сформулировать и внятно объяснить уже взяла под контроль наука! Магии остались смутные непонятности...
– Но ведь как-то они с этими непонятностями живут и действуют!
– возразил я.
– Очевидно, без помощи логики, - вздохнул Савелий Аристархович.
– Наверное, предчувствуют, а не рассуждают.
Ох, наверное, профессор прав. А я-то привык рассуждениям доверять, а не смутным предчувствиям. Логика - объективна, а предчувствия - субъективны же! И как мне с этим быть?
Когда профессор
Кстати, о том, как я кота заколдовал, я в своём рассказе профессору тоже умолчал - решил на всякий случай оставить козырь в рукаве. Конфуций не возражал.
Охранник глянул на меня удивлённо, и тут же прищурился с подозрением. Но профессор кивнул охраннику, и сухо обозначил:
– Этот юноша наш внештатный сотрудник. В следующий раз как он придёт - вызовите меня.
Охранник молча кивнул и никаких вопросов задавать не стал.
За порогом нас ждал автомобиль: видавший виды ГАЗ-31, потёртый, и местами ржавый.
– Здравствуйте, Олег Сергеевич!
– вежливо поздоровался профессор с водителем, который предупредительно открыл нам заднюю дверцу.
– Здравствовать желаю, Савелий Аристархович!
– хрипловатым басом ответил аккуратный, подтянутый водитель - пожилой уже седой человек с твёрдым волевым подбородком и иссечённым морщинами загорелым лицом какого-нибудь вождя индейцев.
Мы с профессором забрались на задние сидения, водитель со второй попытки закрыл дверцу, сел сам. Мотор заурчал - судя по звуку, явно не ГАЗовский. Зашелестели шины, и наш экипаж, подмигивая сигналом поворота, выкатил на улицу.
...
[Кот Конфуций:]
Кот Конфуций был очень доволен. Доволен собой, судьбой, людьми, и миром в целом - а такого с Конфуцием не случалось уже... ох, да никогда такого не случалось! Даже самый радостный день в щедрой на приключения судьбе котёнка - день, когда его приняли в прайд - и тот был омрачён сомнениями.
Вожак их прайда - крупный человек, такой серьёзный и строгий, и такой авторитетный, что ему даже рычать не приходится - он только глазом сверкнёт строго, бровью поведёт грозно - и все его слушаются. При таком вожаке - Конфуций понимал это - холодильник их прайда не оскудеет доброй пищей, и комнаты не оскудеют мягкими подушками! И этот авторитетный вожак принял его - безымянного котёнка - в свой славный прайд!
Однако Конфуция смущал тот факт, что принят он был не за честную охотничью удачу, не за храбрость, выказанную в драке, и не за ловкость, выказанную в игре, но за умение пользоваться унитазом! Более того, пусть не сразу, но Конфуций сумел осознать, что его специально для этого заколдовали! И кто! Его лучший друг, его старший брат, его маг, его собственный человек! Но ведь всякий в благородном роду кошачьих чистоплотен от рождения! Этому не нужно обучать, для этого не нужно заколдовывать, достаточно просто показать, где тут можно вырыть лунку для нечистот.