Иной мир. Компиляция
Шрифт:
– Ну и что дальше? – не стерпел Боков.
– А дальше вот это. – Максим жестом показал затянувшуюся на шее петлю. – Как только в Светлом, а следом в Иерихоне узнают о том, что мы сделали, на нас объявят охоту. В Светлом имеется небольшая армия, и она придёт по нашу душу. Когда – дело времени. Петля затягивается, друзья.
– И ради этого ты сказал так много лишних слов? – удивился я. – Макс, можно было всё предельно кратко разложить. Раскладываю: мы в заднице, время ограничено, надо как можно скорее добивать охрану колонны
Максим кивнул:
– Почти. Немного подкорректировать, и получится почти то же самое.
Боков нахмурился:
– Предлагаете напасть?
– Не вывезем, – тут же ответил Бодров.
– Вывезем, если всё правильно сделаем, – не согласился я. – Первое, что сейчас сделаем, отправимся на переговоры с главным. Думаю, он не дурак и решит договориться. Отделаться малой кровью. Договоримся, а затем ударим. Подло, но иначе никак.
– Подлость я не люблю… – злобно пробормотал Саша Бодров.
– Я тоже от неё не в восторге, – сказал я. – Но мы не на ринге, Сань. Это война, а война всегда полна подлости.
– Кто отправится на переговоры? – грозно спросил Боков. – Только не говори, что ты, Никита.
Макс начал улыбаться:
– Не он один, Андрюх. Я с ним поеду. Так спокойнее…
Глава 12
На переговоры собирались недолго. Объявили общий сбор, пообсуждали дальнейшие действия, к общему решению не пришли, немного поругались, а затем успокоились. Максим поставил всех перед фактом, что мы едем на переговоры, и это не обсуждается. Обсуждалось наверняка, но уже без нас.
Транспортом выбрали старый УАЗ. Он менее ценен, и его не жалко. Если ехать на трофейном Хамви, то у врага может появиться желание забрать технику обратно. На УАЗ они вряд ли позарятся.
Первые десять километров ехали абсолютно молча. Каждый думает о своём. На двенадцатом километре встретились с Кузнецовым и Осиповым. Сидят в Сашиной Ауди и наблюдают за обстановкой. Узнав, куда мы отправились, они покрутили пальцами у висков. Согласен, идея с переговорами попахивает бредом, но обычно все самые бредовые идеи приносят хорошие результаты.
– Позиция хорошая, – сказал Максим, когда мы продолжили ехать.
– Ты про дозор? – спросил я.
Максим кивнул:
– Он самый. Надо запомнить это место. Значимая высота, так сказать. С неё округу на многие километры видно.
– Да, высота значимая, – согласился я. – Будь тут война, то много народу за неё полегло бы. Но у нас война другая. Предельно локальная.
Постепенно проехали то место, где зоркая Раиса заметила свет от колонны. Остались считаные километры до лагеря американцев. Я начал немного нервничать. Максим, сидящий за рулём, само спокойствие. С виду, по крайней мере.
Лагерь выглядит, как и прежде, только количество Хамви и палаток поубавилось. Нас заметили, когда ехать осталось километра
– ПТУР… – мечтательно сказал Максим. – ПТУР нам не помешает…
Я посмеялся:
– Если во владение, то да, не помешает. А если выпущенный по нам, то на фиг он нужен.
На крышу УАЗа был заранее установлен белый флаг, и стрельбы не последовало. Клон Дольфа Лундгрена вышел нам навстречу безоружный. Когда до него осталось ехать метров десять, жестом показал «тормози».
– Ну что, Никитос? – Максим через силу улыбнулся. – Пошли, поговорим…
Мы вышли из машины. Минимум два десятка стволов смотрят на нас с разных позиций. Даже пискнуть не успеем, если стрелять начнут. Переоценивают возможности двух безоружных.
– Переговоры? – по-английски спросил Дольф, когда мы подошли к нему.
– Они самые, – ответил я.
– Пошли за мной, – сказал он и направился к самой крупной палатке.
Шагая, я осматривал временный лагерь и его обитателей. Компания разномастная. Чёрные, белые, жёлтые. Одним словом, сброд!
Для переговоров палатку уже приготовили. Освободили от всего лишнего и поставили четыре стула. Не угадали. Один лишний.
Дольф сел на стул, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Курит он красный Winston. Максим закурил в свою очередь. Тоже Winston, но синий.
– Что с моими людьми? – тихо спросил Дольф.
– С какими именно? – вопросом ответил я.
– Двоих вы убили, а Сайласа захватили, – начал перечислять Дольф. – На разведку я отправил девять человек. Вместе с Сайласом получается десять. Кто из них жив?
– Живы восемь, включая Сайласа, – ответил Максим. – Двое из отправленных девяти разведчиков мертвы.
Дольф задумался и начал разглядывать уголёк сигареты. Резко посмотрев на меня, рявкнул:
– Какого хрена вам от нас надо?
Я начал смеяться. Это ввело Дольфа в ступор. Ступор постепенно сменился удивлением. Затем удивились мы.
– А ведь я тебя знаю! – воскликнул Дольф на ломаном русском. – Знаю тебя, солдат!
Я сделал кислую мину и посмотрел на Максима Ефименко. Он пожал плечами и выражением лица дал понять: «А я что? Не меня ведь знает, а тебя!».
– Ты воевал в Сирии, – продолжил говорить Дольф. – Ты был солдатом Российской армии. Пальмира! Не помнишь?
Я медленно покачал головой. Не помню его. Не было его там. Такого человека я точно бы запомнил!
Дольф вскочил со стула и резким движением сорвал с накачанного тела футболку. Повернувшись к нам спиной, замер.
Ранение у него серьёзное было. Осколок, не сомневаюсь, что это был именно он, вошёл в бок чуть ниже лопатки, пропахал как мышцы, так и рёбра, а затем вышел наружу и улетел в неизвестность. Врачи, собирая Дольфа, вспотели неоднократно. И как, спрашивается, смогли собрать?