Иной разум. Тетралогия
Шрифт:
Только через два часа на их пути попалась следующая прогалина.
Опять небольшая воронка с темной стоячей водой, но на этот раз никаких следов вокруг.
– Здесь сделаем привал, – произнес Ван Хеллен, внимательно осмотревшись. – Можно открыть гермошлемы. К воде не прикасаться.
Антон взглянул на макушки изгибающихся узловатых растений, покрытых черной глянцевитой корой, и, не заметив ничего подозрительного, спросил, усаживаясь
– Что это за стоны?
Доминик криво усмехнулся, поднимая забрало гермошлема. Сделав глубокий вдох, он едва заметно нахмурился.
– Пахнет нечистью. Часа два назад здесь проходили ксенобиане. – Он оглянулся, отыскал взглядом Антона и добавил: – Тут много странных звуков. Со временем кто-то из вас научится различать их. – В словах командира прозвучала скрытая горечь: он понимал, что пройдут сутки и, может быть, никто из троих сопровождающих его юношей уже не услышит ни звука, но, тем не менее, нашел в себе силы совладать с эмоциями и продолжил спокойным, наставительным тоном: – На вздохи не обращайте внимания. Это система вентиляции. Другое дело – хруст ветки: хотя бойцовские особи ксенобиан и умеют бесшумно лазить по своим деревьям, порой их можно услышать – окаменевшие заросли не такие прочные, какими кажутся на первый взгляд. Главное, не расслабляться. Отдыхать будем дома, когда вернемся.
Курт, осматривавший поляну, спросил, указывая на заполненную водой воронку:
– Здесь тоже был бой, командир?
Ван Хеллен присел на корточки. Темная стоячая вода поймала его отражение.
– Два года назад тут погиб Дик Риган. Слышали о нем?
Зигель отрицательно покачал головой, невольно оглядываясь вокруг.
Доминик поморщился.
– Вот она – цена человеческой памяти, – словно разговаривая сам с собой, произнес он. – Риган был одним из лучших разведчиков-одиночек. Он ходил в смежный сектор каждый месяц, чтобы составить планы передвижения для формирующихся штурмовых групп.
– Его подстерегли ксенобиане? – спросил Постышев, нервно постукивая пальцами по короткому пластиковому прикладу ИПК.
– Нет. Он не заметил растяжку, установленную на тропе.
– А кто прожег тропу?
– Одна из штурмовых групп. Это старый проверенный путь, но Чужие знают его так же хорошо, как и наши разведчики. Периодически они минируют известные тропы, особенно накануне наступления нового года. Поэтому чаще поглядывайте под ноги.
– Откуда у них взрывчатка? – недоверчиво хмыкнул Лозин.
– А откуда у нас лазеры и бионические автоматы? – вопросом на вопрос ответил Доминик, выразительно похлопав по продолговатому чехлу, укрепленному на поясе его скафандра. – Трофеи, – пояснил он после небольшой паузы. – Тут в смежном секторе полно складов. Да и места давних боев попадаются часто.
Смежный сектор. Это словосочетание каталось в мыслях, словно острый камушек. Антон ощущал, что в нем скрыт тайный, непонятый смысл, и потому спросил, пользуясь тем равенством,
– Доминик, а ты знаешь, как возник смежный сектор?
Ван Хеллен пожал плечами.
– Этого, пожалуй, не скажет тебе никто. Он просто существует, как весь остальной Мир. Его схемы есть в компьютерных базах данных. Только им уже нельзя доверять, как и мифам о Земле, – внезапно заявил он.
Слова командира звучали вразрез с давними утверждениями Астафьева.
Курт заметил это еще во время первого знакомства с Ван Хелленом, когда тот говорил о ненависти к ксенобианам.
Такая терпимость к Чужим выглядела не просто подозрительно, она вызывала внутренний протест, и Зигель не удержался:
– Нам говорили совсем другое!
– Знаю, – сделав вид, что не заметил повышенного тона, ответил Ван Хеллен.
– Ксенобиане – захватчики! Они вторглись в наш мир во время Внешней Атаки! Земля не миф! – скороговоркой выпалил Зигель, внутренне сжавшись от собственной дерзости.
– Ты все сказал? – хмуро осведомился Доминик.
– Все!
– Тогда посмотри вокруг.
Зигель даже не повернул головы.
Ван Хеллен встал и вдруг резко приподнял его за ворот, едва не ударив лицом о черный узловатый ствол.
– Вторглись, говоришь? – с нотками ярости переспросил он. – Что это?!
– Дерево… Растительная форма Чужих…
– Оно живое? Этот лес живой?
– Нет…
Доминик резко отпустил Зигеля, и тот, потеряв равновесие, повалился на землю.
– Запомните, все живое в смежном секторе погибло в момент декомпрессии, во время Внешней Атаки, – взяв себя в руки, произнес Ван Хеллен. – А теперь включите свои мозги и подумайте – если Чужие вторглись сюда, взломав внешние стены Мира, как до их пришествия тут мог вырасти этот лес?
После его слов на небольшой поляне воцарилась гнетущая тишина.
– Выходит, нас обманывали? – наконец спросил Андрей Лозин.
– Я не собираюсь обсуждать эту тему, – отрезал Доминик. – У вас есть глаза – смотрите. Нельзя судить о событиях по тем крохам информации, что сохранились в памяти машин. – Он зло покачал юловой в ответ своим мыслям и тихо добавил, скорее разговаривая с самим собой:
– Ты слишком доверился компьютерам, Ник…
Постышев наклонился к уху Андрея и тихо спросил:
– Как ты думаешь, это он про Николая Сергеевича?
– Не знаю, – пожал плечами Лозин. – Командир, но нам говорили, что смежный сектор дважды подвергался декомпрессии. После Внешней Атаки было сражение между людьми и Чужими Я слышал, что тогда тоже пострадали стены Мира.
– Ты хочешь спросить, не мог ли этот лес вырасти за время, прошедшее между Внешней Атакой и Битвой Машин?
– Да.
– Справедливый вопрос – Ван Хеллен встал, расчехлил лазер и, коснувшись сенсора, резанул лучом по основанию ближайшего к нему окаменевшего дерева.