Иной разум. Тетралогия
Шрифт:
Откуда свет? Ставни-то закрыты!
Он медленно обернулся, заметил плотный рой огоньков, парящих среди замшелых балок. Сколько же их? Десятка три, не меньше?!
«Это они?! Обитатели хутора?!» – Максима вдруг охватил панический ужас. Разум отказывался воспринимать происходящее.
Он медленно сел на замшелые доски, обхватил голову руками. «Я болен. Инфицирован. Теперь уже точно!»
После мгновенной вспышки страха вдруг наступило полное безразличие. Удар по психике оказался сокрушительным, невыносимым. Больше нет никакой надежды. Я постепенно схожу с ума. Уже
Огоньки не проявляли никакого интереса к человеку, словно не замечали его.
Максим и сам не помнил, сколько времени провел, сидя на дощатом полу, в приступе безысходного отчаянья.
Ему казалось: все кончено. Идти теперь некуда и незачем.
Каково это – утратить рассудок? Что со мной станет? Галлюцинации участятся? Связь с реальностью будет все тоньше и тоньше, пока не порвется окончательно?
Максим невольно вспомнил толпу инфицированных: сутулые плечи, безучастное выражение лица, потухшие глаза. Серые фигуры, покорно бредущие к машинам. Они еще реагировали на окрики конвоиров, удары прикладов, выполняли элементарные действия, а их разум витал в мире грез?
Максим с удручающей ясностью представил, что ждет его вскоре. Рассудок предаст, а тело еще будет жить, какое-то время, может быть, пару дней? Где я найду последнее пристанище? Под какой из вековых сосен будут белеть мои кости, обглоданные зверьем?
Последняя мысль вызвала омерзение. Максим медленно шумно выдохнул.
«Чего раскис?»
«А что мне делать?!» – ожесточенно спросил он, вновь вступая в спор с самим собой, как бывало уже не раз за последние дни. Тоже наверняка симптом…
«И даже не попытаешься выжить? Не рановато ли руки опустил? А черный лес? Иван ведь ясно сказал: там можно излечиться!»
«Нет, я точно сошел с ума! – Максим тяжело встал. – Последнее, что осталось, последовать совету собственной галлюцинации? Бред полный!» – он раздраженно толкнул дверь, и та поддалась с протяжным скрипом.
На улице расплескалась теплая звездная ночь. Лес, окружающий заброшенный хутор, скрадывал звуки, но Максим все же расслышал далекий, пока еще невнятный гул.
Военные? Начали наступление?
«Ну, вот и способ поставить точку, – угрюмо подумал он, присев на ступени крыльца. – Мимо хутора они не проскочат. Единственная постройка в округе».
Второму «я» такое решение совершенно не понравилось, и мысленный спор вспыхнул вновь:
«Макс, ты слизняк! Неужели будешь покорно ждать смерти? Ну, чего сгорбился, как старик! Уходи, пока не поздно!»
Максим ненавидел этот въедливый голос, но душа притихла, не реагировала.
«Да нет у тебя души! Ни души, ни веры, ни знаний, ни воли! Все, Шустов? Ну, жди, жди, как же! Застрелят они тебя! Да ничего подобного! Кто ж на такую размазню патроны станет тратить?»
«Пленных они не берут!» – мысленно огрызнулся Максим. – Ну что я, по-твоему, должен делать?! Убивать из злобы? От бессилия?! От того, что болен и нет лекарства?!»
Гул постепенно приближался. В нем уже различались разные нотки. Басовитый стрекот
«А если это была не галлюцинация, Макс? Может быть, обыкновенное невежество не дает тебе шанса понять происходящее?!»
Шустов сидел на рассохшихся ступенях деревянного крыльца, невольно прислушиваясь к приближающимся звукам. Вертолеты ушли в сторону, их стрекот начал удаляться, а вот лязг гусениц БПМ становился все четче, он действовал на нервы, уничтожал глухую апатию.
«Болен или нет, а жить-то, действительно, хочется»… – он встал, озираясь, силясь вспомнить, где же оставил оружие и снаряжение? По идее, действуя в бреду, я снял его прямо тут, во внутреннем дворе?
Логика, увы, не работала. В скупом свете луны он заметил лишь очертания покосившейся телеги, сереющий в сумраке каменный жернов да какие-то обломки и больше ничего.
«А чего это ты вдруг заметался?» – язвительно спросил внутренний голос.
Максим грубо послал его.
Стелси сказала: в сарае, слева от входа! – вспомнил он и тут же разозлился, обругал себя последними словами за невольное возвращение к галлюцинациям, но… стоило повернуть щеколду, потянуть дверь, и та открылась; узкая полоска лунного света легла наискось, высветлив подгнившую копну сена, а рядом, у стены, на массивной деревянной полке, он увидел аккуратно сложенное снаряжение и оружие!
Максим быстро надел бронежилет, разгрузку, начал застегивать ее крепления, когда земля под ногами внезапно вздрогнула.
Взрывы прозвучали отдаленно и глухо.
«Поздно… Зря столько времени потерял», – он выскочил из сарая и сразу же заметил призрачные огоньки. Они взмыли над темными замшелыми постройками и вдруг начали стремительно расходиться в разные стороны, словно каждый заранее определил себе цель, устремился к ней, и лишь три «светлячка» сиротливо кружили над внутренним двором, словно не хотели принимать участия в назревающих событиях.
В сумерках Максим заметил приставную лестницу, быстро вскарабкался по ней на крышу, залег.
БПМ уже окружили хутор. На позиции встали, не таясь, свет прожекторов слепил, лучи скользили по стенам срубов. Боевые кибернетические комплексы сейчас производили сканирование построек.
Секунда… Вторая… Третья…
Лязгнул люк.
Трофейный коммуникатор автоматически подстроил частоту:
– Сканеры сбоят!
– Внутри кто-то есть?
– Да понятия не имею! По виду обычные срубы, а излучение внутрь не проникает!
Ответа не последовало. Короткой очередью рявкнуло башенное орудие БПМ. Три всплеска пламени надломили ворота, толстенные брусья перебило, словно спички, взметнулась, опадая сизым облаком, острая, тлеющая щепа. В прожекторном свете промелькнули сгорбленные фигуры. Рванули на штурм. Лица бледные, злые. Ну, еще бы. После форсирования пролива и ночного марш-броска нервы у всех на пределе.
Максим обернулся.
Пять человек ворвались во внутренний двор, тут же заметили приоткрытую дверь сарая, рассредоточились. Глухо рыкнул гранатный взрыв, изнутри приземистой постройки выметнуло пламя.