Иной разум. Тетралогия
Шрифт:
– Ни к чему, – отрезала Кейтлин. – Они совершенно некоммуникабельны.
– Откуда ты знаешь? – Максим замечал все больше странностей в ее поведении, но не мог их объяснить.
На этот раз она явно замешкалась с ответом.
– Ну… нас предупреждали о последствиях инфицирования, – натянуто пояснила Кейтлин. – После первых припадков буйства наступает период глубочайшей депрессии, отрешенности.
– Длящийся годами? – усомнился Максим. – Да и не похожи они на сумасшедших! Странные? Согласен. Но действуют сообща, вполне осмысленно.
– Смысл? – она заупрямилась. – Снова на рагдов нарваться?
– Поговорить! Понять, в конце концов, что тут вообще происходит!
– Это бесполезно, – отрезала Кейтлин.
– Почему? Ты что-то знаешь, но молчишь?
– Видел бы ты их! – она вдруг разозлилась. – Мимо тебя прошли, даже не взглянули! По домам разбрелись, будто зомби! Их вообще ничего не интересует, Макс! Даже раненый человек, валяющийся под ногами! Хочешь время впустую потратить? – она пожала плечами, отвернулась.
– Нет, время я тратить не хочу.
– Ну, тогда и разговор окончен. Запад там, – она заботливо помогла ему надеть и застегнуть разгрузку, подала автомат, а вот рюкзак с запасами забрала себе.
– Кейтлин, да что с тобой происходит?
Она обернулась.
– Перенервничала. За тебя испугалась. Пройдет.
– Рюкзак отдай.
– И не подумаю. Мое ранение – пустяк. А у тебя мышца повреждена. Пошли уже, а?
Резкая перемена в поведении Кейтлин невольно владела мыслями. «Но откуда мне знать, какая она на самом деле? – резонно спросил себя Шустов. – За мной не побоялась вернуться, вытащила. А утро не в счет. Шок у нее был после бойни на хуторе. Себя лучше вспомни, как жался к скалам, своего же дыхания шарахался в темноте?»
И все же подсознательное чувство тревоги не отпускало.
Кейтлин шла уверенно, не глядя по сторонам, словно окружающее ее не интересовало. Изменилось не только ее поведение, но даже осанка, – невольно подмечал Максим.
Они случайно встретились взглядами, и оба смутились.
– Макс, что? – на ее щеках появились ямочки, она старательно прятала улыбку.
Интересно, какой же нашелся у нее повод для хорошего настроения? Идем в неизвестность, по сути – в никуда.
– Спросить хотел, ты о моих друзьях ничего не слышала?
– Нет, извини.
– Они в поселке были. Ну, я же тебе рассказывал, помнишь?
Кейтлин кивнула, но как-то нервно, напряженно.
– Мы в резерве стояли, – спустя некоторое время все же пояснила она. – Пролив форсировали другие.
Лес тем временем начал заметно мельчать. Деревья становились все ниже, теперь им уже не встречались вековые исполины, исчезло ощущение дремучих таинственных пространств, а вскоре среди поросших кустарником ложбин проступила старая дорога.
– Ты из-за них такой угрюмый? –
Он остановился, разглядывая серое, потрескавшееся покрытие. Дорога уводила на запад. Вдалеке у горизонта едва приметной линией темнела неровная полоска. Впереди лежал холмистый участок местности – пустошь, практически лишенная растительности.
– Тебя не пугает, что мы идем даже не по наитию? – Максима многое держало в напряжении. – Я ведь честно предупредил: направление мне подсказал призрак, галлюцинация! – он пристально всматривался в темнеющую у горизонта полоску, но ничего не мог различить невооруженным взглядом.
– Лучше идти в неизвестность, чем дожидаться, пока свои убьют, – ответила Кейтлин. – Знаешь, для меня «быть или не быть» – не вопрос.
Максим удивленно обернулся.
– Это же земная классика, – она вдруг осеклась и поспешно сменила тему: – Что ты там разглядел?
– Разве сама не видишь? – он рукой указал вдаль.
– Темнеет что-то. Думаешь тот самый черный лес? – ее взгляд внезапно обжег, вызвал острый приступ дежа вю, в памяти промелькнул образ Стелси, странной девушки, со странным именем.
Максим невольно вздрогнул. Опять глюки начинаются? Или снова контузия дает о себе знать?
– Взберемся на холм, – он свернул с дороги, – хочу осмотреть окрестности в бинокль.
Почва под ногами осыпалась. Сухие глинистые комочки скатывались по склону, кое-где виднелся строительный мусор, в основном обломки бетона с торчащими из них огрызками ржавой арматуры. Невысокие, белесые травянистые растения выглядели чахлыми, попадались редко. Даже неприхотливые кустарники не прижились тут. «Интересно почему?» – думал Максим.
Кейтлин задала себе тот же вопрос, присела, ладонью в перчатке коснулась сухой, потрескавшейся земли. Кибстек на ее запястье несколько раз щелкнул, выдвигая усики анализаторов.
– Промышленные токсины, – она взглянула на крохотный дисплей. – Остаточная концентрация. Но для растений все еще губительная.
– Интересно, откуда тут взяться токсичным веществам? – удивился Максим.
Кейтлин снова взглянула на экран кибстека, переключила режим нанокомпьютера, пожала плечами:
– Должно быть, грунтовые воды размыли могильник отходов.
«Исчерпывающее объяснение!» – раздраженно подумал он, присел на корточки, вскинул бинокль. Слова Кейтлин вновь не нашли понимания, так же, как ее спокойный тон.
Черная, извилистая полоска резко приблизилась. Конечно, не настолько, чтобы рассмотреть мелкие детали, но кое-какие подробности он заметил.
Это действительно был лес, только очень странный, если не сказать – зловещий. Высокие деревья с толстыми, узловатыми, замысловато перекрученными стволами образовывали сплошную стену, переплетались ветвями, и лишь кое-где в непроходимой чащобе зияли прорехи.