Иной смысл
Шрифт:
— Эй, Седьмой… — вдруг сказал Третий. — Знаешь что… идите без меня. Я слишком стар для таких фокусов, извини.
Коста перехватил Десятого за плечо, забрал у него нож, застегнул пояс и толкнул в сторону окна. Молча подошел к старому преподавателю, вспорол рукав.
— Не дури, — коротко сказал Стас. — Вытащим. Ты сам говорил, что не хочешь здесь подыхать.
— И обузой быть не хочу.
— Не будешь. Твои мозги и твой опыт нам еще ой как пригодятся.
Застегивать на Третьем пояс Коста не стал.
— Стас, иди. Спустишься — скажи всем, пусть по одному перебегают улицу и идут во двор четвертого
Ветровский спорить не стал — проверил пояс и шагнул в окно, превозмогая страх высоты. Держался за инвар, травил веревку, ступая по стене. Старался не смотреть вниз, не желая знать, сколько десятков метров отделяет его от земли.
— Все, все, слезай уже, — раздался чуть насмешливый голос Восьмого за спиной.
Стас посмотрел под ноги, ругнулся — в полуметре от него на бетоне свернулся кольцами свободный конец веревки.
Спустя пятнадцать минут все были уже в кузове минивэна. Кроме одежды и обуви Коста предусмотрительно положил аптечку с бинтом, кровеостанавливающим средством и заживляющим кремом — обработать раны на месте вырезанных чипов.
Когда все привели себя в относительный порядок, в кузов забрался Крылатый. Усадил на сиденье Третьего.
— Помогите ему. Кто из вас умеет водить?
— Я, — обернулся Восьмой.
— Хорошо. Сядешь за руль, выберешься из Петербурга — номера машины в базе такие, что вас не остановят. Сразу за мостами бросите машину и разойдетесь по двое, кто-то возьмет с собой Третьего. — Десятый усмехнулся каламбуру, но под острым взглядом Косты тут же затих. — Вот, в этой сумке — мобилы. Самые простые. Когда будете уверены, что за вами нет погони, никто не следит и все в порядке — набирайте номер, который сохранен последним вызовом. За вами приедут и перевезут в безопасное место. Вопросы есть?
— Почему нам не поехать сразу на машине в это безопасное место? — уточнил Шестой.
— Потому что машину отметят камеры на постах дорожной полиции. Как только станет известно, что несколько заключенных сбежали, — начнут искать. По номеру машины могут выследить.
— И волшебные номера не помогут?
— Не помогут, — отрезал Крылатый. — Еще вопросы?
Вопросов больше не было.
— Стас, ты со мной. Все, поезжайте.
У Ветровского вопросы тут же появились, но задавать он их пока что благоразумно не стал.
Когда минивэн тронулся, Коста расправил проявившиеся крылья.
— Спрашивай, только быстро, — не глядя на молодого человека, сказал он.
— Почему ты не отправил меня с ними?
— Со мной безопаснее… в какой-то степени. Но я могу позаботиться только о ком-то одном. Для меня ты — важнее, чем они. Еще что-нибудь?
— Как мы будем выбираться?
Коста оскалился:
— С боем.
Возможно, он поступал неправильно. Возможно, следовало помочь Ветровскому остаться чистым. Эрик сказал — «не забывай о мальчике». Но Коста видел перед собой уже не мальчика, а повзрослевшего юношу, почти мужчину. Мужчину, которому придется пережить еще не один бой. И пусть первый бой будет казаться правым. Стасу совершенно ни к чему знать, что он в безопасности, что при необходимости Коста успеет его закрыть. Для него этот бой будет настоящим.
— Может быть, я не прав. Но я не умею иначе, —
— Там гравициклы полиции. Я иду первым, ты — сразу за мной. Садишься, и поехали. Все ясно?
— Да.
— Тогда вперед.
Коста прыгнул, раздался короткий вскрик, мгновенно оборвался, сменившись бульканьем. Стас позеленел, но побежал, постарался не увидеть лежащее на земле тело, автоматически поймал брошенный Крылатым плазмер, вскочил на ближайший грав — карты не было, но спешившие полицейские не стали глушить моторы.
Взревел двигатель, Ветровский бросил машину вслед за стартовавшим секундой ранее Костой. В лицо ударил ветер, опьяняя сладким чувством свободы, в небе звенели обнаженные звезды, и через мгновение Стас уже забыл подкатившую к горлу при виде убитого тошноту. Вперед, вперед, быстрее и быстрее, не испытывая страха, не слыша выстрелов и рева моторов за спиной, не чувствуя висящую на плечах погоню! Вперед и вверх! Из груди вырвался ликующий крик, Стас чувствовал бьющиеся позади него крылья, и кричал, кричал от упоительного, невероятного чувства.
В себя его привел резкий окрик Косты:
— Направо и к набережной!
Он бросил гравицикл вправо, пролетел через небольшую площадь перед Василеостровской метростанцией, нырнул под арку — как-то орденская компания гуляла здесь, и Стас помнил некоторые дворы, которые можно было пройти насквозь. Снизил скорость, оглянулся — в арку вломились трое полицейских на гравах. Ветровский вскинул плазмер, выстрелил, почти не целясь, — одна из машин шатнулась в сторону, наткнулась на другую, дальше он уже не стал смотреть и, только вылетая из двора, услышал взрыв.
Темная полоса Невы, уже свободной ото льда, апрельский ветер в лицо, яркие гирлянды мостов — свобода! Стас поймал себя на мысли, что раньше, еще до побега, он мечтал о воле и думал: «Увидеть небо над головой, почувствовать ветер на коже, улыбнуться звездам — и не жаль даже умереть!» Сейчас, видя, чувствуя, улыбаясь, он осознавал, что еще никогда не хотел жить так сильно, как сейчас.
Из переулка выметнулся Коста, увидел молодого человека, махнул рукой в сторону Нового [28] моста. Они понеслись рядом, и Ветровский, скосив взгляд, увидел полупрозрачные очертания крыльев за спиной спутника. «Он же просто делает их невидимыми»… «Ни фига себе, просто!» — возмутился голос разума, и Стас негромко, счастливо рассмеялся.
28
Новый мост — бывший Тучков мост. Был разрушен в две тысячи сороковом году и восстановлен только в шестьдесят третьем.
Коста что-то крикнул, но Стас не расслышал. Крылатый, кажется, выругался и указал на мост:
— Разводят… Черт!
Он до упора выкрутил ручку скорости, заложил крутой вираж перед мостом, не отводя взгляда от быстро, слишком быстро поднимающегося полотна. Крылатый затормозил рядом, Стас с удивлением отметил, что тот водит гораздо хуже, чем он сам.
Гравициклы понеслись вперед, стремительно набирая скорость.
— В прыжке выключи подушку! — крикнул Ветровский, чуть обернувшись.