Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.
Шрифт:
другому сейчас в степи вообще делать нечего. Дока оглядел
Газик повнимательнее: пощупал и покачал колеса, прошел к
оторвавшемуся, убедился, что оно цело, заглянул в двигатель, в
кабине подергал рычаги скоростей и тормозов. Все, правда,
проделал в перчатках. И вынес вердикт:
«Двигатель не заведешь, перед и радиатор разбиты
всмятку. А отвалившееся колесо можно приделать. Не намертво,
а так, что бы машину тихонько тащить, если поставить
колеса».
«Куда тащить? И зачем?» - поинтересовался я для
проформы, потому что понимал, что тащить нужно – убрать с
проезда, по которому нам еще ездить и ездить, возить истертый
материал к луже на отмывку.
«Сам знаешь зачем», - ухмыльнулся Дока, - «что б работе
нашей не мешала!» - ну да, и у него мысли правильные, - «В
Мирном договорюсь о машине – только раскошелиться придется
– и утянем отсюда подальше. Вначале его», - кивнул на Уазик, -
«тросом на колеса поставим, потом ты за руль сядешь, а я
потяну». – можно сказать, что на этом мы и договорились.
Через два дня инвалидку отволокли километров за
двадцать, с трудом втянули на пологую с одной стороны горушку,
и с крутой другой столкнули вниз руками. Правда, Дока
предварительно смочил бензином какую-то рванину, бросил ее в
кабину и поджег. Вначале калека бодро покатился, потом начал
забирать в сторону приляпанного и все же подтормаживавшего
колеса, наконец начал кувыркаться. Затих у подножья горушки,
на том же боку, на котором лежал после аварии, и запылал по
серьезному. Мы к нему спускаться не стали.
Часть пятьдесят вторая.
На этом о наших приключениях можно и кончать, больше
ничего интересного не произошло, и была лишь рутинная работа.
Отмытого золотишка все прибавлялось и прибавлялось, но к
концу декабря наша лужа покрылась льдом, выпал снег, и на
январь-февраль отмывку истертого материала мы прекратили –
делать это в каменной будке на старой стоянке чабанов не
рискнули. Но молотилка до середины января еще покрутилась, и
была демонтирована по окончанию фронта работ - дробленка
кончилась. Генератор вернулся на склад партии, а вход в
землянку, до предела наполненной мешками с истертым
материалом, закрыли утильными железками, присыпали землей
– до весны.
Теперь у нашей троицы дел никаких, и мы с Докой
ударились в охоту, потому что главным для жизни продуктом
было мясо сайги, к счастью для всех аборигенов
обосновавшейся вокруг партии и Мирного на зиму. Им в
основном и кормились.
А по долгим вечерам
– удаляли фракцию магнитную, растворяли то, что растворялось.
В этом деле я и Дока в большей мере были наблюдателями –
Владимир все взял в свои руки, и с удовольствием возился с
банками, склянками, едкой жидкостью. На глазах веселел, по
мере увеличения количества очищенного золота.
«На институт дочурке!» - каждый раз подносил стекляшку с
очередной порцией золота к лицу, внимательно рассматривал, и
расплывался в улыбке дурачка. Дока наконец не выдержал, и
решился на комментарий:
«Точно к весне в психушку загремишь! Плохо на тебя
золото действует!»
Но в психушку Владимир не загремел, нервная система
все же справилась с аномальной на нее нагрузкой. Даже после
того, как я съездил в город, встретился со знакомым
«бизнесменом» и обменял часть золота на «баксы». Операция
бартера заняла несколько дней, потому что «баксов»
потребовалось много, и «бизнесмен» эти дни их собирал.
Конечно, я побаивался, что о сделке пронюхают бандиты,
которых в городе развелось множество, и на всякий случай
держал на взводе тетешник, экспроприированный у амбала, не
так и давно охранявшего Ниночку как заложницу (два других
пистолета, изъятых у разбившихся бандитов, я все же выбросил
в старую скважину на вечное хранение). Но обошлось, и я
порадовал и жену, и друзей врученными каждому приятными
суммами.
В марте, как только растаял снег и чуток подсохло, мы
быстро все работы закончили, детали разобранной молотилки
постепенно вывезли в партию и спрятали в гаражах у меня и
Доки. А в апреле я с ним еще раз създил в город, и в его
присутствии совершил со знакомым «бизнесменом» очередной
бартерный обмен. Получили уверение, что мы теперь его
постоянные надежные клиенты.
Света, посмотрев на выложенные на стол зеленые
бумажки с портретом американского президента, на минуту
лишилась дара речи. Потом все же очнулась:
«И ты их с собой таскаешь?» - это были первые слова в
форме вопроса, за ними последовало решение в виде
утверждения, - «Я их спрячу и никому не покажу!» - и начала
бумажки пересчитывать, аккуратно складывая в стопки. И что с
ней поделаешь?
Попозже, когда после завершения дел денежных и ужина
мы оказались в кровати, жена донесла до меня и приятную
новость:
«Сынуля на днях диплом защищает», - это я знал и ранее,