Иноземец
Шрифт:
Но ответы сами нашли их. Нашли Иана, на самом краю зоны, беззащитного. Пардино говорил, что рация все еще включена на передачу, и если так останется и дальше, то есть надежда выследить их.
«Но как я скажу Джой?» — метался в голове у Паттона жуткий вопрос, расшвыривая более здравые мысли. Отцовские инстинкты кричали: немедленно выслать поисковую партию, обругать Иана за то, что он наделал, отцовским инстинктам было наплевать, с каким риском столкнутся такие поиски.
Отца совершенно не беспокоило, как отразится попытка спасти сына на отношениях с Гильдией — в политическом смысле. А политик в нем думал о том риске, на который они
— Пат! — позвал Пардино. — Пат, ты меня слышишь?
— Да, — ответил он, думая: «Помоги нам Господи, это произошло. Контакт состоялся. С этого момента — окончательно и бесповоротно. Но мой сын…»
— Мы не можем гнаться за ним, — говорил Пардино. — Тут весь персонал единодушен, мы не можем преследовать их, не в таком мы здесь положении…
— Я хочу послушать, что он передает.
Он дрожал. Потрясение все еще металось рикошетом в нервах, твердило, что все неправда, не на самом деле. Но эта включенная рация была единственной хрупкой связью с Ианом, и он хотел слышать сына, а не Пардино; он хотел слышать своими ушами, что у Иана все в порядке, и не хотел думать, что предпримет по этому поводу Гильдия, не хотел думать, что новость разойдется по всей станции со скоростью, доступной телефонной системе, что еще придется как-то сообщить эту новость жене, а потом выпустить какое-то официальное сообщение.
Нужно занять четкую позицию до того, как Гильдия опубликует свою версию событий.
Паттон не был плохим человеком. Он повторял себе, что он не плохой человек. Просто он шел по узкой грани между Пилотской Гильдией, которая не постесняется использовать эту историю как аргумент против всего, на чем держатся их надежды, и Советом, который побаивается спорить с Гильдией слишком уж радикально… а теперь Иан исчез и оказался в самой гуще событий, которые Паттон сам и планировал — помоги мне Господи…
Потому что Паттон знал, и комитет знал, что в этом районе острова имеются обитатели, не особенно развитые в техническом смысле, — идеальный вариант для первого контакта: никому не хотелось сразу же сталкиваться с самыми искушенными политиками и с самым высоким техническим уровнем планеты… но Бретано ни в коем случае не хотел, чтобы главным действующим лицом этого события оказался Иан.
Пардино беспокойно говорил о подозрительных тресках на канале Б, и Паттон никак не мог отвязаться от мысли, что Гильдия будет подслушивать все переговоры с того самого момента, как поймет, что происходят серьезные события. Каждое слово Пардино и каждое слово Иана дойдет до Гильдии в ту же секунду, что и до него, можно биться об заклад.
— Пат, — говорил Пардино, заглушая то, что на самом деле хотелось слышать Паттону, — голос Иана, — Пат, у парня есть голова на плечах, он сообразительный, ведет себя правильно, он никак не пострадал, они ему не угрожают. Он с нами говорит, но они не подозревают, что мы слушаем, у них нет радио. Он сказал, что выключил громкость, чтобы местные не услышали, если мы заговорим, но мы его
— Да-да. Да, я все понял. Включи же мне передачу, черт побери!
— Ты сейчас услышишь все, что мы слышим.
На том Пардино отключился, как будто все проблемы решились сразу и разом; но Паттон ухватился за слова Пардино «он сообразительный» и держался за эту мысль — и вот голос Пардино исчез, а в трубке осталось только негромкое дыхание, перемежаемое тресками фона.
Наконец послышался запыхавшийся голос Иана:
— По-прежнему все нормально, не беспокойтесь, он просто боится, что кто-нибудь погонится за нами. Мы в пещерке между скал. Он все время держит меня за руку, но очень мягко, как будто пытается меня успокоить, он мне что-то говорит, а я притворяюсь, что отвечаю ему.
Донесся другой голос, негромкий и низкий, словно бы гортанный.
— Он выше меня по крайней мере на голову, — продолжал Иан, — выглядит в основном как мы, но неимоверно сильный. Кожа черная как космос, глаза узкие, нос вроде бы с горбинкой и довольно приплюснутый, он умеет хмуриться, я бы так сказал…
Снова другой голос. Пауза, потом:
— Он мне что-то говорит. Думаю, вам слышно; совсем спокойно говорит, как будто пытается убедить меня, что все в порядке.
У самого Иана голос дрожал. Паттон слышал в нем страх, ощущал напряжение, дыхание было коротким и тяжелым. Он сцепил пальцы и стиснул руки — понимал, что сейчас Гильдия все записывает, каждую минуту, чтобы воспроизвести потом на Совете и перед всей станцией.
Паттон знал своего сына — Иан не повредится в уме. Он прекрасно справляется с эмоциями. И эта дрожь в голосе вызвана физическим напряжением или физическими неудобствами — но другие слушатели могут предположить что угодно…
Он набрал номер кабинета жены — лучше сообщить самому, пока новости не разошлись. Изложил очень коротко, как ему самому рассказывал Пардино:
— Джой, Иан попал в небольшую переделку, только не паникуй — у них там внизу состоялся контакт, и именно Иан встретился с местным.
— Контакт? — отозвался голос Джой. — Что значит — у них состоялся контакт? С ним все в порядке? Пат, ты меня слышишь? С мальчиком все в порядке?
— Пока все отлично, — ответил Паттон. — Мы его слышим, у него включена рация, я его слушаю по другому каналу. Включи у себя канал Б.
— Включила, — сказала Джой. — Да, я слышу!
— …слегка запыхался, — сказал Иан и откашлялся. — И ноги подкашиваются. Я тут внизу еще не акклиматизировался. Я бы сказал, мы от базы в паре километров, точнее оценить не могу. Вокруг — что-то вроде деревьев, по-моему, с мягким стволом, листья большие и плоские, и как будто мох везде, я думаю, где-то рядом должна быть вода, потому что вся эта лиственная растительность…
«Боже, — думал Паттон, — мальчик продолжает вести наблюдения, передает свои несчастные ботанические сведения — лучше бы о туземце говорил!»
Он снова услышал, как заговорило то существо, Джой тут же спросила: «Это один из них?», а он буркнул: «Пока что там всего один и есть. Прошел прямо через сигнализацию периметра и прицепился к Иану. Иан приказал вернуть назад спасательную партию. Он явно не чувствует угрозы для себя».
— Простите, сэр, — вмешался голос его секретаря. — Звонит Вордикт, говорит, это срочно, по поводу вашего сына, сэр.