Инсайт. Книга 2

Левицки Евгения

– Что ж, начнем, – вздохнула Ева и принялась складывать бинты слоями, чтобы нанести на них мазь.

Она больше не делала попыток сблизиться с Киланом. В силу своей неопытности она до сих пор не смогла понять его истинного к ней отношения, которое для остальных было очевидно. Получив от него отказ дважды, Ева меньше всего хотела быть отвергнутой снова. Он это чувствовал, и теперь, когда девушка все-таки поверила в то, что она для него всего лишь друг, Шут едва сдерживался, чтобы не закричать: «Забудь мои выходки! Ты нужна мне!»

Килан же

волновался не меньше самой Евы, и, если бы не кровь, стучавшая у нее в висках, она бы услышала, как гулко в этот момент билось его сердце.

Она приложила бинт с мазью к ране и принялась плотно ее перевязывать. Чтобы не ходить вокруг Килана, ей приходилось перехватывать бинт руками за его спиной. Он чувствовал ее дыхание на своей коже и легкие, бережные прикосновения, когда она снова и снова, словно обнимая его, перехватывала за спиной бинт. По коже от этого то и дело пробегали мурашки.

– Так хорошо? – нарушила напряженную тишину Ева. – Не давит?

– Все хорошо, – хрипло ответил Шут и тут же откашлялся, – я бы даже сказал, идеально.

Дрожащими руками Ева перекинула бинт через плечи пациента, как учил ее Стром, чтобы повязка не съезжала, и зафиксировала его узелком.

– Готово, – сказала она и, сделав шаг назад, чтобы посмотреть на свою работу, окинула Шута внимательным взглядом.

– Даже не знаю, как отблагодарить тебя, – улыбнулся он.

– Век не расплатишься! – отшутилась Ева.

Теперь, когда они были не так близко друг к другу, она смогла смело посмотреть в его глаза. В них отражались огоньки свечей.

– Есть один способ… расплатиться, – сказал Килан и взял Еву за руку.

Он притянул ее поближе, обнял за талию и, прижав к себе, поцеловал. Ева, несмотря на неожиданность, не испугалась и не растерялась, а обняла Килана, целуя его в ответ. Не один раз она прокручивала этот момент в своих девичьих мечтах, и он оказался именно таким, каким она его себе представляла. Его легкая щетина покалывала лицо Евы, а руки нежно обнимали ее стройный стан. Первый поцелуй с любимым мужчиной отозвался жаром в груди и легким головокружением. Килан же, ощущая ее руки на своих плечах и шее, буквально сходил с ума от ощущений. Поцелуй длился всего лишь несколько секунд, но влюбленным показалось, что прошла целая вечность.

Разрушив сей трепетный момент, в каюту ворвался Висмут. Хватая ртом воздух, он остановился в дверях. Ева вздрогнула, отпрянув от Килана, торопливо схватила аптечку и, минуя кока, выскочила из каюты. Шут даже не повернулся. Не обращая на соперника внимания, он надел рубашку и принялся неторопливо застегивать пуговицы. Висмут тем временем уже закрыл дверь и, еле скрывая злость, глядел на Цербера.

– Ты что-то хотел? – улыбнулся Шут.

– Ты! – прошипел Висмут. – Как ты смеешь так вести себя с ней?

– Тебя

что-то смущает? – лукаво прищурился Килан и присел на кровать.

– Ты калека! Во всех смыслах! – Висмута трясло. – Ты ничего не сможешь ей дать, Шут. Ничего, кроме боли. У тебя даже собственного тела нет!

– Ну, допустим.

– Признаешь? Тогда ты должен оставить ее в покое, а не влюблять в себя еще сильнее. Если любишь ее, отступи!

– Люблю, – без тени улыбки ответил Шут. – И не отступлю именно поэтому. Хочешь бороться, Висмут? Борись! Но и я буду.

С этими словами Килан встал, потушил свечи и вышел из каюты, оставив Висмута одного в полной темноте.

– Помешал вам мальчишка? – не глядя на друга, спросил Стром.

Он курил, стоя на марсе: там, где обычно они с Киланом вели беседы.

– Нет, – ответил Шут, – он пришел как раз вовремя. Иначе я окончательно потерял бы над собой контроль.

Стром повернулся, вопросительно взглянув на друга.

– Я позволил себе немного лишнего, – ответил Шут.

– Так я ведь нарочно вас двоих наедине оставил, – пропыхтел капитан. – Висмут же как узнал, что Ева там тебе перевязку делает, тут же бросил свои кастрюли и вниз рванул. Я даже поймать его не успел. Где он, кстати?

– Там же, переваривает наш с ним разговор.

– О как. И о чем говорили?

– О том, что я ей не пара.

Капитан хмыкнул.

– Он, конечно, во многом прав, – признал Шут, – но я не стал говорить ему, что мы с тобой разделили камни. И что Раснария теперь вместе со мной готовится к Эмпорию.

– Почему?

– А для чего ему знать о моих намерениях? Я привык делать, а не болтать.

Капитан одобряюще кивнул.

Ева торопливо зашла в свою каюту и, закрывшись изнутри, прислонилась к двери спиной. Сами собой зажглись свечи в канделябре. Ева повернулась к источнику возгорания.

– Я думала ты на палубе, – сказала она Дарию, сидящему на тумбе.

– Хотел побыть один.

– Тебя ведь все равно никто не видит, – не поняла Ева. – Там, где нет меня, ты всегда один.

– Зато я всех вижу и слышу, – Дарий соскользнул с тумбы на кровать, чтобы Ева могла поставить аптечку.

Сделав это, она присела рядом.

– Выглядишь взволнованной, – заметил призрак. – Что-то случилось?

Ева издала смущенный смешок.

– Мы делали перевязку Шуту, а потом Стром оставил нас одних.

– И?

Девушка покраснела.

– И Килан поцеловал меня! – пискнула она.

Дарий беззвучно рассмеялся, глядя на нее.

– Что же тебя так напугало? – улыбнулся он. – Ведь любовь прекрасна. Особенно взаимная.

– Понимаешь… – Ева смутилась, – раньше со мной такого не случалось.

– Ты не влюблялась раньше?

– Еще когда была совсем юной, но, сам понимаешь, это было не так серьезно. К тому же все меня сторонились и даже смеялись надо мной, а объект моей симпатии смеялся сильнее всех.