Инсайт. Книга 2
Шрифт:
Он встал и направился к выходу. Заинтригованный колдун последовал за ним. Высокий и стройный, Вормак был одет в атласную приталенную иссиня-черную блузу и такого же цвета брюки с множеством карманов с блестящими заклепками и ремешками. Наверное, он прятал в них выигранные артефакты, которые потом использовал в качестве источника энергии. Вормак мог извлекать магию буквально из воздуха, но это требовало больше усилий и времени, чем вытягивание ее из наделенного магией предмета.
На улице друзья достали блюдце в виде компаса и камни. Собрав всю конструкцию, они продемонстрировали
– Камни Лагриана! – охнул он, глядя на луч, уходящий в небо и разогнавший тучи. – Где вы их достали?! Я думал, это легенда.
– Где достали, Вормак, там уже нет, – ответил Стром. – Чувствуешь, как теплеет?
Изумленный колдун кивнул. Погода и правда резко изменилась, ветер стал теплым, а снег на площади начал подтаивать.
– Это очень мощная магия, – вслух подумал Вормак. – Ни один маг не может управлять стихиями. Лишь в отдельных случаях группа колдунов может работать с одной из них. Но сразу со всеми?! И всего лишь один человек, что имеет эти камни! Ты по-настоящему удивил меня, капитан!
Вормак был восхищен. Магия всегда имела последствия. Ни один маг не желал вмешиваться в силы природы. Максимум, что колдуны могли сделать, – это вызвать ливень ненадолго или слегка изменить температуру воздуха, но лишь на небольшом участке. Объединив силы, несколько магов могли устроить ураган или шторм, но эффект всегда был недолговечным, а сил при этом тратилось очень много. Магия высвобождалась и рассеивалась по миру, чтобы мастера вновь собрали ее по крупицам и заключили во что-то осязаемое – в артефакты, заряженные энергией.
Камни Лагриана же, по мнению Вормака, обладали особой, божественной природой. Он не припоминал ни одного мага, способного создать артефакт такой мощи. Артефакт, которым можно пользоваться, не опасаясь опустошить внутренний магический резерв.
– Давай играть прямо сейчас! – голубые глаза мага блестели от нетерпения.
– У нас условие, – капитан убрал камни в сумку и перешел на деловой тон. – Блюдце принадлежит Шуту, а самоцветы – мне. Тебе придется сыграть с нами обоими, чтобы заполучить весь набор.
Вормак, размышляя, склонил голову на бок и прищурился.
– Ну-у-у… твое желание мне известно, капитан, – Ворон перевел взгляд на Килана. – А чего хочешь ты, златовласый? Может, избавиться от шрамов на лице и руках?
– Мое желание осталось прежним, – серьезно ответил Шут. – С тех пор, как ты оттяпал мне пальцы, оно не изменилось. Я уверен, ты помнишь, чего я хотел.
Вормак поежился: то ли от вернувшегося холода, то ли от воспоминаний.
– Да, да… конечно, помню. Ты хочешь разделиться с братьями.
Шут кивнул.
Вормак казался задумчивым. Прежде ни Стром, ни Килан его таким не видели. Обычно он легко соглашался на игру и за менее интересные артефакты, а тут… сомневается?
– Хорошо! – нарушил он молчание. – Тогда сначала играет златовласый.
Они вернулись в кабак и снова заняли стол в углу. Шут, еще не успевший пригубить виски, так и не притронулся к стакану, решив сохранить ясность ума. Внутренним диалогом он вызвал Раснара, и тот приготовился сражаться за их общее дело.
– Какую
– Шахматы, – ответил Раснария, выпрямившись.
– Ого! – удивился маг и извлек из воздуха большое черно-белое игровое поле, которое мягко опустилось на стол между соперниками. Взмах руки – и на поле появились фигуры из бледно-голубого агата и синего авантюрина.
Стром сел рядом и закурил.
Вормак взял в руки голубую и синюю пешки, перемешал их под столом и, вытянув вперед кулаки, вопросительно приподнял бровь. Раснария взглядом указал на левую руку, и маг разжал ладонь: на ней блестела авантюриновая пешка.
– Игра началась, – объявил Вормак и, развернув доску бледно-голубыми фигурами к себе, сделал первый ход, – да победит сильнейший!
Раснария сделал ход в ответ. В кабаке задорно играла скрипка, смеялись подвыпившие гости, но соперники ничего вокруг не видели и не слышали, сосредоточив все свое внимание на доске.
Обычно во время игры Вормак непринужденно беседовал с оппонентом, но сегодня предпочитал молчать. Похоже, он очень хотел заполучить камни и бросил все свои силы на борьбу. Если в картах победа зачастую зависела от везения и умения блефовать, то партию в шахматы выигрывал наилучший стратег. Вормак отлично играл в шахматы, но тот факт, что трехглавый в этот раз выбрал игру королей вместо обычного дурака, его насторожил. В карты трехпалый играл хорошо, и в прошлый раз Ворон ему едва не продул, так чего же ждать от братьев сейчас?
Раснария делал ходы уверенно, но не торопясь, внимательно проверяя положение агатовых фигур на доске и оценивая угрозу. Шут в этот момент не дремал, а молча наблюдал за происходящим. Впервые в жизни он так переживал за старшего брата, ведь от него зависела судьба четверых людей: самих братьев и Евы, о союзе с которой Шут мечтал больше, чем о собственном теле.
С доски полетели первые авантюриновые пешки, а за ними и офицер.
– Меньше фигур – легче играть, – улыбнулся Вормак.
Однако спустя три хода его настроение резко ухудшилось: кони Раснарии нагло гарцевали на поле врага. Маг нахмурился и предусмотрительно подвинул ладью, освободив лазейку для короля. Раснар оценил ситуацию и начал подтягивать к коням другие фигуры.
Вормак не торопился, решив обдумать все возможные ходы и их последствия. Внезапно он задержал дыхание и, прикрыв глаза, коснулся пальцами виска.
– Ты что там такое делаешь? – прищурился Шут. – Честно играй, никакой магии!
– Успокойся, – почти шепотом ответил маг, – иногда меня мучают нечеловеческие мигрени. Вот и сейчас тоже.
– Неужто самый прославленный маг Сенталии неспособен справиться с головной болью? – недоверчиво спросил Шут.
Вормак промолчал. Эти мигрени мучили его все чаще и преимущественно во время игр с теми, кому он ни при каких обстоятельствах не хотел проиграть. Боли сопровождались ощущением холода в голове: казалось, еще чуть-чуть – и мозг превратится в ледышку. Маг неоднократно пытался разобраться с причиной, но, несмотря на его уровень владения магией, до сих пор не сумел с ними справиться.