Инсинуации
Шрифт:
– Я охотно вам верю, сэр, – процедила она. – Но у меня есть подписанный договор, и среди оговоренных лиц ваше имя не значится ни на одном из двадцати трех листов.
Сейчас Элис благодарила всех богов за то, что может так ответить. Злость злостью, но дело вовсе не в том имел профессор доступ или нет, понимал что-то в коде или ему было глубоко плевать. Какая к черту разница, если ей просто нечего показать. Все попытки обуздать своенравную логику разбивались о камень недостаточного опыта, ведь именно здесь предполагалось машинное обучение – специфика работы проклятого Джеральда Риверса. Разумеется, ему интересно взглянуть, как студентка
Стыд и ярость нахлынули одновременно, но следующие слова Риверса заставили пораженно взглянуть на него. Он будто читал мысли.
– Возможно, проблема в том, что вам нечего показать? – приторно-ласково проговорил он, улыбаясь самой мерзкой из своих пластиковых улыбок и не мигая смотря в широко распахнутые перепуганные глаза. Элис была уверена, что крупными буквами там бежало слово «ПАНИКА».
Спустя невероятно долгую минуту он хмыкнул и равнодушно уставился в залитое дождем окно, поигрывая словно из ниоткуда взявшимися золотыми кубиками брелока. Интересно, хранит ли он их в рукаве точно шулер козырь. Элис досадливо дернула головой, отчего мысли разлетелись из головы стаей перепуганных голубей, оставив после себя редкостный погром и срач.
– Возможно, это и так… – начала было она, но преподаватель снова перебил.
– Значит, вы признаете, что не справились? – равнодушно спросил профессор, не отрывая взгляда от увлекательного вида стекающих капель.
– Я сказала «возможно». В любом случае я не имею права посвящать вас в такие детали моей работы. Сэр.
Она старалась быть вежливой. Честное слово, она очень старалась держать себя в руках и не нахамить, глядя на его мнимо спокойный, преисполненный лживого благородства профиль. Ну почему, одарив Риверса такой внешностью и такими мозгами, природа не позабыла уравновесить рыцарские черты феноменальной ублюдочностью?
– Хиггинс – неплохой электронщик, но программист из него никудышный, – заговорил профессор после неловкой паузы и небрежно добавил: – Никогда не думали сменить руководителя?
Он сказал это так легко и непринужденно, что до неё не сразу дошёл смысл слов. Элис пораженно уставилась на мужчину, который оглядывал аудиторию, будто впервые видел. Да весь пепел Ада ему в печенку! Одно дело, когда шутит однокурсник, но из уст преподавателя это звучало почти кощунственно. Она почувствовала, как последние крохи терпения и уважения к этому человеку растворяются в горечи от низости предложения. Это было за гранью добра и зла. Риверс втыкал нож в спину своего друга и медленно поворачивал.
– Профессор Хиггинс вполне меня устраивает, – выдавила она сквозь сжатые зубы. Тактичность, вежливость, дистанция…
– Ну, разумеется, – скривился он. – Только вот его личные мотивы никак не помогут вам в будущем.
Элис удивленно моргнула. О чем это он?
– Я вполне способна сама разобраться со своими перспективами и не нуждаюсь в помощи кого бы то ни было. Даже профессора Хиггинса.
– Так ли это, мисс Чейн? Понимает ли, как устроена жизнь вне стерильного мирка, брошенный матерью-наркоманкой ребенок, маленькая выпускница католического приюта, у которой даже нет друзей, кроме помешанного на железе гомосексуалиста? Сомневаюсь.
– Откуда вы знаете? – побелевшими
– Информация – это всего лишь набор нулей и единиц, ничего нового или секретного в них нет. Подумайте хорошенько, мисс Чейн, Мэтью Хиггинс хорош, вероятно, во многом. Но точно не поспособствует вашей карьере.
– И вы любезно предлагаете перебежать вам под крылышко? – она постепенно приходила в себя. Плевать, где он вычитал её биографию: украл личное дело из администрации университета, смотался до Вустшира или допросил свою подружку Кёлль. Не это сейчас важно.
– Заметьте, я не называл имён, вы всё решили сами. Но в целом почему бы и нет? – он картинно развел руками, показывая, будто и не рассматривал такой вариант. – Не хотите ли продолжить писать работу под моим руководством?
Элис устало прикрыла глаза. В данную секунду она настолько ненавидела этого человека, что еле сдерживалась, пытаясь не залепить ему оглушительную оплеуху. Так предавать собственного друга – это надо иметь потрясающий талант и наглость. Браво, профессор! Вы награждаетесь почетной грамотой и званием Главного Мудака Бостона.
– К сожалению, я вынуждена отказаться от столь заманчивого предложения, – каких трудов стоило сохранить подобие вежливой интонации лучше было не думать. Элис подозревала, что где-то внутри неё миллиарды нейронов только что взвизгнули и лопнули, разрывая самые прочные из связей.
– Могу я узнать, почему? – стало очевидно, что своих попыток переубедить, Риверс сегодня не оставит. Знать бы ещё, зачем ему это. Позлить Хиггинса? Вывести из себя Элис? Ведь не мог же он всерьез думать, что после трех лет совместной работы она в самом конце бросит своего руководителя. Или мог?
– Разумеется, профессор, – от приторности собственного тона Элис затошнило. – Я практически уверена в том, что, несмотря на недостаток собственного опыта, разобраться с задачей не составит для меня труда. А вот вам, должно быть, будет чертовски сложно сосредоточиться на моей работе хоть сколько-нибудь продолжительное время. Вы ведь так легко меняете свои увлечения.
С этими словами она резко поднялась со стула, громко хлопнула крышкой ноутбука и, подхватив ни в чем неповинную технику, направилась за своим пальто. Элис прекрасно осознавала, насколько несправедлив и оскорбителен её упрёк, потому что Риверс мог быть каким угодно легкомысленным козлом, но только если это не касалось работы. Она видела его программы, слышала выступление, читала статьи. Но слов обратно не вернешь, коли те сорвались с языка. Уже у самой двери она практически столкнулась с профессором, который, очевидно, встал следом за ней.
– Мы с вами ещё не закончили, мисс Чейн, – он наклонился к ней, и холодом его голоса можно было заморозить воду. Однако Элис была слишком зла, разочарована и растеряна, чтобы её могло остановить хоть что-то в этом мире. Она резко обернулась, и взметнувшаяся вверх прядь каштановых волос хлестнула его по лицу. Видимо, вышло достаточно больно, потому что Риверс непроизвольно отшатнулся, машинально касаясь пальцами пострадавшей щеки, и непонимающе уставился на её растрепанную прическу.
– Вы, может быть, и нет, профессор, – тем временем она подошла к нему вплотную, глядя снизу вверх с плохо скрываемым презрением. – Зато я точно закончила с вами. До свидания.