Инспектор Вест и дорожные катастрофы

Кризи Джон

— Если бы мы не были уверены, что это единственный оставшийся у нас путь, мы бы не посвятили вас в эту историю.

— Прекрасно, — Роджер снова отпил из стакана, затем выбрал сигарету в ящике, придвинутом ему внимательной хозяйкой. — Я сообщу вам, как только у меня появятся новости. Мне, разумеется, понадобятся эти письма. У вас не осталось пудры? Я имею в виду пудру, обнаруженную в вашем кармане. Нужно узнать, кто ее туда насыпал.

— Мы отдали костюм в чистку, — с сожалением сказала Розмари, — но я могу вам сказать, что это была за пудра. Это «Ноктюрн»,

ее выпускает Анджелли. Что касается духов, то ими же было надушено одно письмо, присланное Чарльзу.

— От кого было письмо?

— От некоей мисс Коннетс, — ответил Джексон. — Она до безумия любит своего сына, у которого произошла крупная неприятность: он ехал на машине и сбил ребенка. Я помог уладить дело без суда и она написала мне благодарственное письмо.

— Хм… А где она живет?

Джексон усмехнулся.

— В настоящий момент в Каннах, где пробудет еще пару месяцев.

— Письмо сохранилось?

— Да нет, я его выбросил, поскольку мне не за чем было его хранить. Но у нас целы все письма, отпечатанные на машинке, которые пришли на имя Розмари.

— Их я заберу, — сказал Роджер, — и потом я хотел бы получить четкую характеристику голоса человека, звонившего по телефону.

— Могу только сказать, что он осипший, совершенно осипший. Может быть, «хриплый», — это даже лучше подойдет, — сказала Розмари.

— Первым делом я пришлю одного из ярдовских техников приладить к вашему телефону диктофон. Тогда все разговоры будут записываться и у нас будет точное факсимиле голоса неизвестного. Если, конечно, у вас нет конфиденциальных разговоров и вы предпочитаете их не записывать, — добавил Роджер, обращаясь к Джексону.

— Я хочу найти этого человека, — твердо сказал Джексон.

— Вам нравится идея записать его сообщения, миссис Джексон?

— Чрезвычайно!

— Итак, самое первое, что делаю утром, я посылаю сюда техника, — повторил Роджер, желая проверить, какое впечатление произведут на них его слова.

— Займемся подробнее этим «несчастным случаем», или попыткой вас переехать, мистер Джексон. Скажите, миссис Джексон, а на вашу жизнь не было покушения?

— Великий боже, нет!

— Ни угроз, ни попыток шантажировать, кроме этих писем и телефонных звонков?

— Нет, нет, больше ничего…

Роджер повернулся к Джексону:

— Были ли у вас раньше неприятности?

— Нет, — глаза Джексона округлились, выглядел он комично, — пресвятая дева, дружище, откуда такие предположения?

— Я пока еще ничего не предполагаю, а пытаюсь разобраться, что же произошло сегодня вечером, — быстро сказал Роджер, — и я согласен с точкой зрения миссис Джексон. Мне думается, что это была преднамеренная попытка вас убить или искалечить. И об этом нам всем не следует забывать. Вам когда-либо угрожали?

— Нет, я… — начал было Джексон, потом его голос неожиданно замер. Сейчас он казался очень молодым и не особенно расторопным адвокатом, потому что было очевидно, он не знает, как ответить.

— Дорогой, тебе угрожали? — с тревогой спросила Розмари.

— Пожалуй, да, —

согласился Джексон, — но так же, как часто угрожают вам, Вест. Два-три человека, которых я упрятал за решетку, грозили мне всяческими карами. Но ведь это в порядке вещей. Осужденные всегда призывают гром и молнии на головы своих судей.

— Согласно имеющимся у меня данным, вы, как правило, представляете защиту?

— Вот уже года три-четыре, — подтвердил Джексон, — но в начале своей карьеры я частенько помогал обвинению. По правде говоря… — он замолчал.

— Он подготавливал обвинение против человека, который был приговорен к десяти годам тюремного заключения, но позднее оправдан и выпущен, — спокойно пояснила Розмари. — После этого Чарльз не может заставить себя выступать на стороне обвинения.

— Кошмарное положение, с которым часто приходится сталкиваться полиции, — угрюмо буркнул Джексон.

— У нас нет выбора, — пожал плечами Роджер.

Он был удивлен, так как не знал об этом инциденте из прошлого Джексона. Однако он ничем не выразил своих чувств. На его лице было обычное бесстрастное выражение.

— Сколько раз вам угрожали? — спросил он.

— Дважды.

— Последний раз когда?

— Более трех лет назад. Сами видите, насколько это беспочвенно. Мне просто не верится…

— Будьте добры, напишите имена этих людей и подробности, мы их непременно проверим. — Он допил виски и посмотрел на часы. — После того, как вы это напишете, я должен буду уехать. Я и так слишком долго у вас задержался.

— Вы должны выпить последнюю рюмочку на дорогу, — сказала Розмари.

— Нет, благодарю вас.

— Но я провожу вас, пожалуйста…

— Если бы вы сталкивались со столькими дорожными катастрофами, явившимися следствием «еще одной последней» рюмочки, со сколькими приходилось иметь дело мне, вы бы тоже не стали мне предлагать эту рюмочку, — сухо сказал Роджер. — Маловероятно, но не исключено, что тип, чуть было не убивший вашего мужа, просто был пьян. Каждый раз, когда мы задерживаем человека, сбившего кого-то и не остановившегося после аварии, выясняется, что он боялся появления полиции, так как вел машину в нетрезвом состоянии. Прошу прощения, что мои слова прозвучали, как нравоучение, но…

— Нет, нет, о нравоучении не может быть и речи, — смущенно забормотала Розмари, — теоретически я придерживаюсь тех же взглядов, но когда ты угощаешь кого-то в собственном доме, все представляется в ином свете. Знаете, вы заодно с пастором Питом?

— Пастор, — начал было Роджер, потом фыркнул, — я прекрасно понимаю, какими соображениями он руководствуется, но нам с ним не по пути даже на четверть расстояния. Вроде бы он притих за последнее время, не правда ли?

— Да нет, он навестил меня всего пару недель назад, когда созывал митинг в нашем районе, — сказала Розмари. — Чарли в тот вечер… задержался на работе, я сидела совсем одна, ну и отправилась на митинг. Людей собралось мало. Понимаете, ему не удалось даже организовать какой-то комитет. Знаете, он мне понравился.