Инсталляция
Шрифт:
— Должно быть что-то ещё! — возмутился Сан Владимыч, наскоро пересчитав все загнутые пальцы.
— Есть, но это кощунство. До такого я не опущусь никогда.
— Что?
— Нет, дядь Саш. Просто нет.
Сан Владимыч глянул на свою руку, будто раздумывая, применить ли её для получения ответов, и болтнул головой.
— Тогда напиши что-то ещё.
— Но мой путь…
— Детективы? Брось. Был бы твой путь детективами, ты бы лимонил известные тебе схемы до посинения, а народ хавал бы и просил ещё. Нет, Санька. Твой путь — взять схему и выдоить её в один присест. А сколько
— Борхес насчитал четыре.
— Вот, ты уже обул его на три. А говоришь!
Александр улыбнулся. Чем чаще он говорил о своих проблемах вслух, тем более они казались ему надуманными. Он посмотрел на дядьку, который вновь унырнул в телефон, и отчётливо расслышал знакомый, продирающий мотив с улицы: «…беззащитны шипы. Что с ними сделали снег и морозы, лёд витрин голубых…»
— Нет!
Александр подскочил и бросился из кухни. Дядька замешкался и поймал его уже в коридоре, мучающегося с замками.
— Ты сдал меня!
— Санька…
«И оставляют вас умирать — на белом…»
— Как ты мог?!
Сан Владимыч отодрал его от двери за плечи и перекрыл её своей монументальной тушей. Александр слепо ухватил что-то — как оказалось, тридцатисантиметровую ложку для обуви — и замахнулся.
— Ударишь меня? — выдавил дядька потухшим голосом. Александр посмотрел себе в руку и шваркнул ложку о пол.
— Почему?!
— Тебе нужна помощь. Тебе нужна защита. Ты не в себе.
Дядька говорил с ним как с буйнопомешанным; от этого хотелось выть, лишь подтверждая его опасения. Александр сорвался с себя чум, плюхнулся на какую-то табуретку и молча скрестил руки на груди. Вахту Сан Владимыч держал вплоть до настойчивых звонков в дверь. В коридор ввалилось двое сотрудников, наспех козырнули хозяину квартиры и подчёркнуто аккуратно взяли Александра под белы рученьки. Лейтенант задержался, чтобы перекинуться с дядькой парой слов.
— Ты не переживай, Прухин… — донеслось из-за распахнутой двери.
— Тащ майор, — с нажимом процедил Сан Владимыч, и тень лейтёхи вытянулась по струнке.
— Прошу, не задерживаемся, — подтолкнул сержант под локоток, и Александр уныло повиновался.
«Почему со мной сегодня искренни только психи и алкаши?!» — клокотало внутри.
Ответа не дал бы ни сержант, ни подоспевший лейтёха, ни тем более белая иномарка с надписью «Полиция», откуда не доносилось ни «Белых роз», ни чего-либо ещё.
Туман и зеркала
Дверку ему придержали. Там, на заднем сидении, уже притулился к окну некто в перепачканной кепке. Взгляд соскальзывал с него как с пустой скорлупы, шевеля нечто смутное под сердцем. Александр сел как можно дальше, обхватив себя подрагивающими от холода руками. Так они и не моргали в противоположные окна, пока сотрудники устраивались впереди, бухтели что-то в рацию и, наконец, тронулись по уютному, словно подвешенному в вечности бульвару. Дорогу им очерчивали близорукие пятна фонарей.
Туман растворялся, свисая теперь клочьями старой паутины. Машины в бисере влаги, окна, урны, редкие прохожие проступали сквозь его дряхлеющую плоть как негативы старых фотографий. Вывески же и светофоры устраивали бурлеск новогодних
— Прикинь, — обратился к Александру невольный попутчик, — до бабы докопался. Так и сказали! «Бабы»!
Бесцветный смех вмиг деформировало в кашель, и Рассветов, скосивший было взгляд, отвернулся. Не хватало подцепить чего по дороге…
— Ну-с, Андреич, — проговорил водитель многозначительно.
— А? — выдавил сотрудник, кемаривший на пассажирском.
— Доставай водевиль!
— Точно…
Вынув смартфон, он в несколько тычков включил какую-то трансляцию, накрутил звук и поставил экран так, чтобы товарищу тоже было удобно поглядывать. Не заметив там ничего, кроме мельтешения каких-то курток, Александр вновь обратился к окну.
— Не она мне была нужна, — пробубнил попутчик как бы сам с собой. — Больше они мне не нужны.
— Гля, явился, — прокомментировал Андреич.
Водитель с Александром до смешного синхронно вытянули шеи. Сквозь галдёж, курточки и болтающиеся туда-сюда транспаранты начинала проглядываться трибуна, окружённая манипулой бронированных омоновцев. Помощники заканчивали оцеплять её мелкоячеистой рабицей, а это означало только одно.
— Да ладно! Губер?! — Водитель уже следил за дорогой, но глаза то и дело скашивал. Александр смотрел не отрываясь.
Другие помощники, больше напоминавшие телохранителей, вкатывали на трибуну зеркало размером с внушительную кровать и долго его центрировали, прежде чем вбить клинья под колёсики. Несмотря на то, что это несомненно было зеркало, окружающую действительность оно отражало скудно, почти схематически. Единственным отчётливым объектом на его поверхности был порывистый деятель в тёмно-синем костюме. Грудь колесом, точёные жесты, лицо, обращённое выгодным ракурсом к камерам — губернатор Чернокаменской области явился поговорить с людьми.
— Граждане! — воззвал он. — Прошу выделить минуту внимания!
Голос, не усиленный ни мега-, ни микрофоном, заполонил площадь и сковал всех сегодняшних её обитателей. Всего на миг, но целый миг внутреннего наваждения, вырвавшегося наружу… за такое не прощают. То тут, то там вспыхнули обозлённые «У-у-у!».
— Тоже думал — что мне сделает тот костюмчик? — бормотал попутчик в потеющее от его слов стекло. — А рубит как кувалдой… Сам не знаю, как улизнул. В мозгу всё плыло.
Александр беспокойно оглядел его, выводящего пальцем на окне какие-то закорючки.
— Граждане! Настоятельно рекомендую вам разойтись по домам, или сформулировать ваши требования! А именно разойтись по домам, поскольку наши политологи не сошлись во мнении относительно ваших требований!
— Позо-ор! — выла площадь вразнобой.
— Администрация города и области делает всё для регулирования ситуации! Ответственные аналитики высчитывают причины и следствия. На решение насущных проблем подключены: полиция, ФСБ, пожарная служба, экологические организации, эзотерические ордена, три парка высокотехнологичной техники, медицинский консилиум. Ситуация находится под полным, частичным и относительным контролем.