Инстинкт Бабы-Яги
Шрифт:
Сняв шубку, Николетта окинула меня взглядом и прошипела:
— Отвратительно, пиджак…
Но тут к нам с фальшивыми улыбками на лицах приблизились господа Меркуловы, и маменька мигом стала сладко-любезной.
— Ваняша, познакомься, Маргарита Иммануиловна, моя новая подруга.
Я поцеловал костлявую ручку. Да, мамаша выглядит ничего. Очевидно, в молодости была красавицей. Во всяком случае, глаза, большие, карие, очень хороши, да и черты лица говорят о том, что Маргарита Иммануиловна дама тонкая, аристократическая. Вот только фигура подгуляла, мадам Меркулова, начиная от шеи, напоминала
Супруг ее похож на колобка, видно, обожает пиво.
— Сергей Прокофьевич, — протянул мне руку папенька.
Я пожал потную, липкую ладонь. Да, красавцем его не назовешь в отличие от жены, в лице господина Меркулова не было ничего интеллигентного. Простецкая рязанская физиономия с носом-картошкой, маленькими голубыми глазками и скошенным подбородком. Обозрев родителей, я глянул на дочь.
Ну почему природа столь безжалостна? Отчего дети наследуют худшие качества своих предков? Девушка ведь могла получить фигуру отца, которая в женском варианте, скорей всего, выглядела бы соблазнительно, и лицо матери-красавицы. Но нет, передо мной стояла молодая сухая таранька с рязанской мордашкой. Даже элегантное платье и эксклюзивные украшения не спасали положения. Девица была страшней смертного греха.
Глава 17
— Ну, Ваняша, — подтолкнула меня маменька, — что же ты застыл? Знакомься, Альбина.
Девица глупо захихикала, обнажив идеально ровные, слишком белые зубы. Я приложился еще к одной костлявой ручонке, пахнущей незнакомыми сладкими духами. Скорей всего, у нее коронки. Наверное, как Миранда, нацепила на себя лифчик с какими-то хитрыми приспособлениями, иначе как можно объяснить наличие бюста у девицы, похожей на решетку?
Очевидно, Николетта поняла, какое впечатление произвела на меня очередная кандидатка, потому что железным тоном велела:
— Ваня!!! Отведи нас в буфет, до начала представления полно времени, выпьем по бокалу шампанского!
— Я бы лучше пивком побаловался, — опрометчиво заявил Сергей Прокофьевич.
Красивые губы Маргариты Иммануиловны превратились в нитку, но она сдержалась и сказала:
— Ах, шампанское! Чудесно!
Альбина потупилась и промолчала. Я решил продемонстрировать хорошее воспитание:
— Прошу вас сюда, присаживайтесь. Шампанское? Пирожные? Вы, Альбина, какие любите? Эклеры или корзиночки?
Девушка захихикала:
— Ах, что вы! Они такие калорийные! Нужно беречь фигуру, а алкоголь я не употребляю! Принесите минеральной воды без газа.
Я отправился исполнять заказ. Так, она дура, жеманница и ханжа. Ладно, отмучаюсь пару часов — и домой, в свою спальню, где на тумбочке ждет любимая книга, а на кровати сладко спит Филимон. Если задуматься, этот кролик лучший спутник жизни, а главное, он всегда молчит.
Устроившись в зрительном зале, я развернул программку и вздрогнул. Островский. «Гроза». Ну и ну, неужели нельзя было найти более современную пьесу?! Ладно, хорошо хоть во время действия можно не разговаривать. Но Альбина была иного мнения. Она беспрестанно дергала меня за плечо и изрекала глупости:
— Ах, Ваня, посмотрите, какие шикарные декорации!..
— О, смотрите, на ней платье моего любимого цвета.
— Ба, да она завела себе любовника!..
Последняя фраза относилась к Катерине, и я тяжело вздохнул: ну каким
В антракте пришлось, взяв девушку под острый локоток, ходить по фойе, выслушивая ее дурацкие замечания об одежде, обуви и прическах присутствующих. Николетта отлучилась в туалет, Сергей Прокофьевич испарился в неизвестном направлении, а Маргарита Иммануиловна села на банкетке и следила за мной и дочерью напряженным, нехорошим взглядом, губы ее вновь сжались в нитку.
Второе действие, к счастью, оказалось короче. И вот наконец подкрался счастливый момент.
Актриса, изображавшая Катерину, сорвала с головы платок и с воплем: «Прощайте!» — ринулась по лестнице на верх декорации, изображавшей крутой берег Волги. Режиссер решил добиться наибольшей достоверности, и лицедейке предстояло прыгнуть вниз с довольно большой высоты. Скорей всего, с той стороны «обрыва» навалены подушки и маты.
Наступила кульминация. По сцене заметался луч прожектора, за кулисами загрохотал гром. Кто-то усиленно тряс за драпировками железный лист. Катерина воздела руки вверх и принялась что-то вопить. Слов из-за шума было не разобрать. Меня всегда удивляло, почему режиссеры забывают о реальности в сценах, где гибнет главный герой. Ну скажите, вам придет в голову, перед тем как утопиться, сначала скакать, потом орать, а затем долго и нудно объяснять незнамо кому причины самоубийства?.. Лично я бы просто, без лишнего шума, сиганул под воду.
Но всему приходит конец. Грохот стих, Катерина трагическим шепотом заявила:
— Ухожу навсегда.
Потом она приблизилась к краю декорации и с утробным воплем шагнула вниз.
Я обрадовался: все, можно бежать в гардероб! Но не успела на моем лице появиться счастливая улыбка, как случилось невероятное. С душераздирающим криком, на этот раз не постановочным, многократно отрепетированным, а с настоящим, полным ужаса, актриса, только что фальшиво исполнившая сцену самоубийства, взлетела вверх над декорацией, изображавшей обрыв, и тут же упала.
Я удивился. Однако! Местный режиссер оригинал и шутник!
Через секунду явление повторилось в той же последовательности: дикий вопль, полет под потолок, падение.
Зал загудел, раздались робкие хлопки, за кулисами послышался топот и тихие, но вполне четкие фразы:
— Оттащите в сторону!
— Ловите ее!
— Хватайте за ноги!
Очевидно, по ту сторону декорации пытались остановить Катерину. Но актриса, скорей всего, сошла с ума, потому что скакала, словно мячик, по которому била безумная рука. Может, хотела таким образом сорвать овацию? Но потом, приглядевшись к ее выпученным глазам и ярко-красному лицу, я понял, что она находится на гране обморока. Интересно, отчего она все время подлетает к потолку?
Решив узнать ответ на этот вопрос, я обратился к билетерше, стоявшей в проходе:
— Интересная сцена! Сколько времени она длится?
Пожилая женщина, старательно пытавшаяся сохранить невозмутимый вид, сказала:
— Да, оригинально вышло.
Но тут вся серьезность с нее слетела, и капельдинерша захохотала во все горло.
— Значит, это не режиссерская находка! — догадался я.
— Нет, — довольно смеялась старушка, — это Колька!
— Какой Колька? — не понял я.