Инстинкт охотника
Шрифт:
Ханна принесла кофе и яблочный пирог.
— Где вы живете, Конни? — мягко заговорила она.
— В Гринвич-Вилледже.
— Одна?
— Да, у меня там маленькая студия.
— Вы замужем? — спросила пожилая дама.
— Нет. Один раз у меня едва не состоялась помолвка, но в последнее время я много работаю, так что нет возможности строить отношения, — с неловкостью ответила Конни.
— А сейчас у вас есть молодой человек?
Девушка покачала головой.
— Значит, теперь у вас никого нет. Как и у нашего мальчика, —
Гилберт, который сидел на другом конце софы, с шумом стал размешивать сахар в кофе. Он явно терял терпение. Конни усмехнулась. Он достаточно сегодня повеселился, делая ехидные замечания на ее счет. Теперь ее очередь.
— Да, как интересно, что мы встретились в Нью-Йорке столько лет спустя, — произнесла она. — Да, Гилберт?
На его лбу пролегла морщина.
— Да, — осторожно отозвался он.
— Берт — такой милый, веселый парень, — продолжала Конни. Поставив чашку, она протянула руку и опустила ее на плечо Барбера. — Просто прелесть. Мы все его так любим.
На мгновение он, по-видимому, онемел.
— У нас всегда были прекрасные отношения, — не унималась Констанция. Исподволь взглянув на него, она с удовольствием отметила в его глазах гневные искры. — Как тогда было хорошо!
— Значит, вы больше не потеряете друг друга из виду? — осведомилась Ханна.
— Все зависит от нашего Берта, — промурлыкала Конни и с деланным смущением опустила глаза.
Очень осторожно, словно девушка была больна какой-то смертельной и чрезвычайно заразной болезнью, Берт снял ее руку со своего плеча и встал.
— Мне пора везти Конни домой, — заявил он.
— Как?! Уже? — запротестовала мать.
— Боюсь, что так, — согласилась Конни и тоже встала. Хватит. Переигрывать нельзя. Получится очень глупо, если Барбер и Филдстоун позвонят Джулии и пожалуются на ее поведение. — Спасибо за угощение. Мне пора.
Подошел Эрик и смущенно встал перед гостьей.
— Вы это заберете? — спросил он, умоляюще глядя на Конни сквозь зеленый козырек.
— Нет, можешь оставить себе.
— Насовсем?
— Насовсем, — подтвердила Констанция.
Малыш благодарно посмотрел на нее.
— Спасибо.
Прощаясь, миссис Барбер выразила надежду, что скоро увидит их снова, Конни и Гилберта.
— Ну, ты даешь, — открывая машину, пробормотал он.
Конни ответила ему невинным взглядом.
— Я просто как можно лучше играла роль.
— И поэтому назвала меня «веселым парнем»?
— Ты бы предпочел «светоч грез моих»?
— Я бы предпочел, чтобы ты держала рот закрытым. Да, я понимаю, моя мать устроила тебе допрос с пристрастием, я приношу за это свои извинения, но не надо было создавать у нее совершенно ошибочного впечатления, что…
— Это ошибочное впечатление появилось у нее сразу же, как только я появилась. Я же тебя предупреждала, что таковы люди. Это реакция не лично на меня, а на незамужнюю
— Может и так, — уступил Барбер. — Но теперь она все время будет мучить меня вопросами о тебе, потому что ты ей понравилась!
— Я многим нравлюсь.
— А меня постоянно выводишь из себя. Как тебе это удается? — осведомился он.
— Талант, — беззаботно ответила Конни и села в машину. — Не стоит везти меня до дому, — проговорила она, когда они выехали на шоссе. — Я прекрасно доберусь на метро, только подвези меня к ближайшей станции. Так тебе не придется дважды ехать через весь город, мне же идти недалеко.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Спасибо, так я и сделаю, — сказал Гилберт, — Значит, теперь я смогу освободить моих стариков от Эрика, отвезти его домой и уложить спать в нормальное время.
— А домой — это куда?
— В Белмор. Нам добираться час-полтора, зависит от пробок.
— Значит, у тебя нет подружки, — заметила Конни.
— Нет. К огромному огорчению матери. Я, как и ты, после смерти жены уже год в постоянных разъездах. Прибавь к этому заботы об Эрике. У меня не было возможности завязывать какие-либо отношения с женщинами.
Его голос звучал напряженно, и когда Констанция взглянула на него в профиль, то опять увидела на виске пульсирующую голубую жилку.
— И желания тоже? — спросила она.
— У меня такие же гормоны, как у всех, — сухо отозвался Гилберт. — Наверное, я не против коротких встреч без обязательств. Но что-то серьезное — нет. Я не хочу ничего подобного. Спасибо, что уладила эту историю с рубашкой, — продолжил он. — Иногда мой сын, к сожалению, бывает просто невыносим. И за козырек спасибо. Сколько он стоит?
— Не помню. Пусть это пойдет в счет химчистки.
Он скупо улыбнулся.
— Договорились. Я благодарен тебе и за весь этот спектакль, — закончил он, подруливая к станции метро. — Точнее, наполовину благодарен. — Барбер притормозил. — Ты не огорчена, что не придется поработать в Калифорнии?
Конни покачала головой.
— Напротив, я даже довольна.
— Правда? — неуверенно переспросил он.
— Дорогой мистер Барбер, меньше всего в жизни мне хотелось бы в течение долгого месяца против вашей воли «организовывать» вас и заниматься фотошпионажем, лучше я займусь своей жизнью! — заявила Констанция, выбралась из машины и вошла в вестибюль метро.
3
В аэропорту Лос-Анджелеса жизнерадостный негр подобрал упавшие с круговой ленты чемоданы и водрузил их обратно. Из-за нескольких внеплановых рейсов багажная лента была изрядно перегружена.
Конни смотрела на груду самых разнообразных чемоданов. Она и Барберы прилетели первым классом, поэтому их вещи должны были выгрузить первыми. Но, хотя весь багаж отца и сына уже лежал на тележке, чемодан Конни все еще не появился.
— Когда мы поедем? Когда? Я хочу ехать, — ныл Эрик.