Инстинкт самосохранения

Я любила этот дворик. Старые пятиэтажные дома кружочком, кипень сирени под балконами, оплетка винограда на солнечной стене. Голубятня с дремлющей на привязи собакой, белые птицы в небе. Детский смех с утра до позднего вечера, трепещущее на ветру белье, бдительные приподъездные

Я любила сидеть на крыше и тосковать вслед закату. Большинству людей этого не понять, а остальным вечно не хватает времени.

Я любила смотреть вниз и представлять себя птицей. Белой чернокрылой чайкой, случайно залетевшей в город и увязшей в паутине сытных помоек, которой лишь по ночам снятся голые скалы в пенном кольце прибоя.

Любила – потому что всего этого уже не было. Черные скелеты деревьев царапались в окна, ветер гнал над землей пепел травы. И любовалась я не закатом, а крысой. Жирненькой, гладкой зверюгой на соседней крыше. Тварь деловито поплевывала на лапки и чистила рыжую шубку, настороженно шевеля усами.

Это произошло внезапно. Беззвучная вспышка, краткий миг темноты – и почти все, что когда-либо двигалось и росло, обернулось холмиками бурой пыли. Даже замороженное мясо и консервы в банках. Скорее всего, органика попросту рассыпалась на молекулы, но оставшимся было не до проверки теорий. Кто выжил? Никакой системы. Пара десятков человек из пятимиллионного города, пара сотен крыс и пара тысяч тараканов. Кто говорил о конце света, кто о ядерном взрыве, кто об упавшем метеорите. Мне больше нравилась теория про инопланетян, решивших почистить планету перед вторжением. А может, и не вторжением – так, зацепили невзначай, промахнувшись по какой-нибудь там Альфе Центавра. Или опыт интересный поставили. Для кого-то интересный.

Я пару раз видела их – светящиеся диски в ночном небе, беззвучно скользящие над городом. Сидеть на крыше не такое уж бесполезное занятие. Выследить тарелкодром не составляло труда, но на сегодня у меня были другие планы. Там-сям зеленели травинки, да и крыса умывалась неспроста. Нашла, чем перекусить.

А теперь я нашла ее, мерзкую тварь, от которой три дня назад убежала бы с визгом. Соседняя крыша… два метра над двадцатью, свободный полет над асфальтом. В желудке заурчало, я неуверенно отступила, прикидывая расстояние для разбега. Если и допрыгну, то наверняка спугну ее топотом. Может, спуститься и тихонько подняться по лестнице?

Пока я колебалась, нашли меня.

– Иди сюда, красотка, – со зловещей ухмылкой позвал мужчина, похлопывая по ладони увесистым ломиком, – иди сюда… сладенькая.

Ох, как мне не понравилось это вкусное слово… Даже табу «женщина-старик-ребенок» утратило значение для трех взрослых голодных мужиков, меньше всего думавших о продолжении рода.

Честно говоря, я сама с удовольствием

Взгляд назад – взгляд вперед… только изнеженная горожанка прыгает с крыши на крышу с зажмуренными глазами, пища от страха. На счастье, чердачная дверь была открыта и там. Я скакала по лестнице, как горная коза. Через две, три, четыре… хоть бы шею не свернуть. Мимо известкованных стен, запертых дверей, протертых ковриков, цифры «27», стилизованной под венок из паддуба. Три дня назад я жила здесь с родителями и полоумной бабкой. Они развеялись в прах, а я – вот она. Везучая.

Кто первый – я по этой или они по той? Я. Выскочила из подъезда, огляделась. Засады не было. Подождала, переводя дыхание и, как только они с руганью распахнули дверь и заметили меня, со всех ног кинулась по темному переулку, мимо помойки. Я знала эти дворы, как свои пять пальцев. Они – нет. Да если бы и знали.

Ветер гонял по земле мусор вперемешку с бурой пылью, полные бачки чередовались с пустыми. Пробегая мимо, я изловчилась опрокинуть крайний. Он закрутился у преследователей под ногами и одновременно откуда-то сверху сорвалась чугунная балка на струне троса. Я услышала ее свист и пригнулась, а кое-кто не успел, сошел с дистанции. С пробитым черепом не побегаешь.

Природа, несомненно, оправится от удара, уцелевшие семена дадут ростки и плоды, крыс будет вдоволь, глядишь, и рыбок с птичками по паре наберется, но дождусь ли их я ?

Поперек дороги протянулась веревка. Я перескочила, второй преследователь споткнулся и упал. Неудачно упал, на загнанные в асфальт штыри. С бульканьем подергался и затих.

Смерть дышит в спину, как ветер в корабельные паруса, ускоряя бег. И обязательно настигнет – но сначала тех, кого обогнал ты.

Погоня увенчалась успехом. То есть тупиком. Я не стала забиваться в угол, омертвело сползать по стене – остановилась в трех шагах, спокойно обернулась и села на асфальт, устремив на человека презрительный немигающий взгляд.

Навстречу ему полетела стрела, стирая удивление с небритого лица.

Жить хочется всем – и крысам, и кошкам, и людям. Даже тараканам.

Он выступил из тени – высокий, крепко сложенный мужчина с жесткими, бесстрастными глазами хищника. С самодельным луком, на котором гудела, затихая, синтетическая струна. Мы встретились утром второго дня, встретились и поняли друг друга с первого взгляда.

– Отлично поработала, малышка! Мы молодцы, пищи должно хватить на месяц. А там и за пришельцев возьмемся. Некрасиво, конечно, получилось… – он задумчиво ткнул сапогом распластанный на асфальте труп, и добавил: – впрочем, они сами нарвались. Будут знать, как обижать маленьких беззащитных кисок.

Я согласно мурлыкнула и потерлась о его ногу серебристым сиамским боком.

Интересно, какова на вкус инопланетятина? Хорошо бы вроде минтая, мррр-мяу…