Инстинкт

Хохлов Владислав

Все выглядели взволнованно, в том числе и Лия. Они обдумывали слова матери, сами с собой взвешивали все «плюсы» и «минусы». Никто из них толком ничего и не слышал о мире за пределами убежища. Они и не знали причины их длительного заточения, но таинственность слов инструктора их пугала. Лия осторожно прикоснулась к нижней части своего живота, представляя, будто уже прошла «ночь продолжения» и внутри неё растёт новая жизнь. Она не узнает этого ребёнка, она может и не считать себя его матерью и просто использовать его как способ достижения своей цели. С другой

стороны, обдумывая это, она мысленно торговала чужой жизнью, той, которая имеет схожее право на собственное мнение, мысли и мечты.

Инструктаж подошел к концу, и все воспитанницы получили дальнейшие указания, а Лия, в свою очередь, решила вернуться в свою комнату. Она не могла сосредоточиться, в её голове витали только те мысли, что начали мучить её с начала инструктажа. Обойдя стороной мать, она даже не обратила внимания на то, что её пытались позвать. Единственное, что она слышала — только мысли в собственной голове. Это был неуловимый поток бурных вод, что нёс её против собственной воли, не позволяя остановиться или перевести дыхание. Осталось несколько дней до «ночи продолжения».

— Мне не нравится твоё настроение, — прозвучал тихий голос с соседней кровати. Лия не успела опомниться, как уже находилась в своей комнате.

Молчание.

— Лия?

Тишина.

— Лия!

Девушка резко одёрнула голову в сторону. Через бурный поток мыслей она с трудом услышала своё имя. Два больших и чёрных глаза уставились на удивлённую девушку. В комнате повисла непродолжительная пауза. Лия только открыла рот, чтобы что-то сказать, но сохранив молчание вернула свой взгляд в потолок.

— А если бы оказалось, что за всё в твоей жизни нужно платить? Как бы ты отнеслась к тому, что ты кому-то что-то должна? — Лия говорила, смотря в потолок, но её слова предназначались её соседке по комнате.

— Что ты хочешь сказать? — ответила девочка.

Лия соизволила себе повернуть голову к своему собеседнику, теперь её стало пугать не только собственное будущее. В глазах недалеко расположенной Дарьи, она видела ребёнка, что непонимающе уставился на свою взрослую подругу. Девочка была младше Лии на пять лет. Ещё целых четыре дня рождения она может и не думать о том, что ей предстоит сделать, через что предстоит пройти. Какую цену заплатить.

Дарья была самым обычным ребенком, одной из многих, кто родились уже в период заточения в стенах бункера. Она ничем не выделялась, она фактически была никем. С раннего детства тихая, необщительная, какая-то извечно грустная. Если кто-то и смотрел на этого ребёнка, то не наблюдал за ней ничего необычного, а скорее просто какую-то серую куклу, без какого-либо характера. В глазах общества такие люди были скорее паразитами, чем подходящими ячейками общества, они идеально имитировали определённый род деятельности, без минимальной возможности к саморазвитию и стремлению к лучшему.

Лия продолжала смотреть в глаза своей подруги, в надежде получить от неё хоть капельку детской невинности. Но Дарья смотрела на неё с взрослой задумчивостью, чем сильно пугала подругу. Лия

не знала, что сказать и как это сказать. Какую часть страшной правды об их судьбе стоит утаить, а какую стоит выдать на блюдечке с голубой каёмочкой. Какая будет реакция у девочки? Сможет ли она смириться с этим ужасом?

— Я же пойду скоро на «ночь продолжения»… — осторожно сказала Лия, будто опасаясь, что за эти слова её накажут.

— Ещё пять дней, — шепотом произнесла Дарья. — Я боюсь.

— Чего?

— Ты станешь матерью, уйдёшь к другим, твоё место займёт кто-то из маленьких, придётся знакомиться, узнавать друг друга, заново дружить. — Дарья начала притихать и на её глазах стали заметно накатываться слёзы.

Лия начала завидовать наивности и незнанию своей подруги. Это было мило и печально. Появилось желание обнять Дарью, успокоить её, попытаться всё объяснить и обнадёжить. На миг родилось ощущение, что перед Лией сидел тот самый её ребёнок, жизнью которого она хотела торговаться. Такой же комочек невинности в ужасном мире, после стольких усилий, ожиданий и страданий. Дарья плакала, вместе с ней ныло и сердце Лии.

Через час непрерывных объятий, они смогли расслабиться. Мимо их комнаты проходил ни один любопытный взгляд и в конечном итоге их навестили. В помещение вошла мать. Девушка чуть старше Лии смотрела на образовавшуюся картину. Скорее всего, в её сердце тоже что-то ёкнуло, в глазах читались извинения.

— Что у вас случилось? — спросила она.

Дарья только после этой фразы заметила, что кто-то зашел в комнату. В её голове родилась мысль о том, чтобы уговорить матерей не переводить Лию. Открыв рот, чтобы начать проговаривать свою просьбу, она ощутила, как ещё сильнее её прижимают к тёплой груди. Лия предвидела мысль своей подруги и поставила крест на том, что могло родить больше проблем для неё.

— Всё в порядке, — бодро сказала Лия.

Ещё немного мать, постояв у открытой двери, и, поняв, что ничего необычного не происходит и нет ничего выходящего из ряда вон — удалилась по своим делам. Вскоре Дарья уснула, а Лия осторожно положила её на кровать, и отправилась к себе. Закрыв веки, она пыталась думать только о тьме перед её закрытыми глазами. Девушка пыталась не позволить своим мыслям уйти в очередное размышление о «ночи продолжения», что могло снова заставить её беспокоиться.

Новая воронка фиолетового цвета. Она выглядит иначе, чем другие — эта в несколько раз больше и, такое чувство, что она… будто темнее. Это огромное одноцветное полотно испускало слабое тепло и лёгкий необычный запах, отдалённо похожий на дым. Где-то за пределами этого цветного гиганта, слышался слабый глухой стук.

Лия открыла глаза и почувствовала себя умиротворенной. Ей снова приснился этот загадочный сон. Сердце билось сильно, на лице образовалась невинная улыбка. За дверью послышалось шлёпанье босых ног. Лия поднялась с кровати и отправилась в столовую, за завтраком. Живот неприятно урчал, девушка спрыгнула со своей койки и вышла в коридор к остальным проснувшимся.