Инстинкт
Шрифт:
— Что насчёт её сестёр? И почему вы не можете? — девушка попробовала задать вопрос, смотря в образовавшуюся пустоту между сидениями.
Не сразу ей дали ответ. Прошел не один десяток секунд, как молчание полностью поглотило стол матерей. Все молча наблюдали за удивлённой девушкой, будто ожидая, что та сама дойдет до сути происходящего.
— Нам нельзя, — прозвучал резкий голос, так же неожиданно, как и сопутствующее нежному эху прикосновение руки. Лие на плечо положила свою руку мать, что незаметно покинула стол. — Ты поймёшь, когда станешь одной из нас.
Эти
Никаких особых обязанностей у Лии не было, но нервно ожидая начало «ночи продолжения», она представляла себя на месте матерей, что иногда работали на самых разных фронтах. Именно матери обеспечивали чистоту и порядок в коридорах, а более юные ограничивались только уборкой в своих личных комнатах, но даже их иногда проверяли старшие. Следить за самыми маленькими представлялось всем, но матери делали это гораздо чаще.
Только к детям мужского пола, никого кроме матерей не подпускали. Все малыши лежали одной большой группой за закрытой дверью в ясельной комнате, в помещении без смотровых окон, где нельзя было даже одним глазом увидеть детей. Там были все, от тех, кто родился совсем недавно, до тех, кто в скором времени должен был покинуть местное общество в «ночь продолжения». Они прятались и даже не издавали не единого звука, учитывая то, что другие дети любили кричать и шуметь. Те мальчики были большой тайной для всех девушек, кроме их матерей.
Ещё несколько дней пролетели спокойным и привычным темпом жизни. Лия почти не покидала свою комнату, уделяя большую часть времени Дарье, пытаясь подготовить её к неминуемому будущему. Разделялись они только в столовой, матери никак не позволяли Лие сесть за один стол со своей давней подругой. Теперь вместе они сядут только через четыре года, когда Дарья сможет пройти через «ночь продолжения». Между этим событием, скрасить их одиночество они смогут только при коротких личных встречах.
— Я не хочу, чтобы тебе было плохо, — произнесла Лия, сидя рядом со своей подругой.
— Что мне тогда делать?
— Попробуй завести новых знакомых, может, кто-то захочет с тобой общаться?
— Я не смогу…
Лия начала терять последние капли надежды на то, что у Дарьи что-то получиться. В голове рождались мысли, что девочка нарочно не хочет как-то взаимодействовать с остальными, и просто издевается над собой и своей подругой.
— Пожалуйста, попробуй. — Лия постаралась приободрить свою подругу, не зная, что ещё ей можно сказать, но она пыталась сказать хоть что-то.
Их моменты совместного времяпрепровождения становились всё менее возможными. Лию постепенно включали в общие работы, которыми обычно занимались матери. Девушка не злилась из-за этого, только боялась того, что её подруга абсолютно беззащитна. Так прошло несколько дней, в которых они пытались восстановить былое и частое совместное времяпрепровождение. После чистки регулярно испачканного пола перед мягким коридором, который никогда
Выйдя в знакомое помещение, девушка остановилась у входа, не входя в поле зрение своей подруги, и пронаблюдала за её действиями. Моральная поддержка и обучение пошли Дарье на пользу. Она смогла самостоятельно взять себе еду. Теперь она ни от кого не зависела, ведь именно это создавало ей много проблем. Девочка осторожно выбрала себе место поближе, чем обычно к другим оживлённым столам. Оставался только один шаг — завести разговор. Стоя вдали от своей подруги, Лия нервно сжимала свой кулак, будто такое грубое действие было способно на расстоянии помочь Дарье.
Произошло заветное событие, и девочка начала говорить. Лия ничего не расслышала с большого расстояния, но понимала, что её подруга хочет что-то сказать. Это были самые долгие несколько секунд в ожидании хоть какой-то реакции. Она в предвкушении смотрела на свою подругу, и переводила взгляд то на одних девушек, то на других. На Дарью наконец отреагировали. К ней повернулись, сказали что-то неприятное с недовольной гримасой и моментально отвернулись. Дарья заметно расстроилась.
Обдумывая дальнейшие действия, Лия отправилась за свой стол. Получив от поваров поднос с едой, она села среди других матерей. Ситуация с Дарьей давалась ей крайне тяжело, ведь она не знала, как поступить. Девочке нужна была помощь более взрослых представителей женского пола.
— Как нам быть с Дарьей? — произнесла Лия за столом, обращаясь одновременно ко всем, кто находился рядом.
— Мы ничего не будет делать, ведь она уже не маленькая, — прозвучал дерзким тоном ответ одной из матерей.
— Она же не может найти себе друзей. Ей одиноко и страшно. — Лия и дальше пыталась убедить матерей помочь Дарье, дать совет или хотя бы найти ей кого-нибудь.
— Мы можем только о своих детях заботиться. Если Дарье нужны подруги — она должна завести их сама.
Лия сделала небольшую паузу. Она окинула взглядом матерей; некоторые смотрели на неё укоризненно, некоторые стыдливо отворачивали свой взгляд. Медленными движениями девушка поднялась во весь рост. Она привлекла к себе внимание и теперь матери смотрели прямо на неё, не отводя глаз и не говоря куда-то в пустоту. Перед ними была только Лия. Она встала выше матерей, и все ощутили нарастающее напряжение.
— А если я не хочу быть матерью?
Это было услышано даже теми, кто в пол уха слышал весь разговор. Тишина образовалась даже среди поваров. С дальних столов повернулись напряженные и испуганные лица. Они смотрели прямо на девушку, что сказала словно запрещённые слова. Волна смущения прошлась по Лие, она чувствовала себя неловко и ей смотрели прямо в глаза, не моргая, с такими лицами, будто через секунду молчание утонет в криках и воплях, в спорах и уговорах. Это было осуждение, которое в любую секунду могло получить материальную форму, и сразить намертво Лию.