Инстинкт?
Шрифт:
Разжевывая и глотая вязкую, приятную на вкус и очень сытную массу, я сбил самый жестокий голод, через несколько минут почувствовал себя лучше.
Местность вокруг была ровной и низменной. Солнце как раз пробило мутную пелену в небе, сделалось тепло. С одной стороны расстилалось море, с другой поля. Там и здесь копошились в земле фигурки земледельцев. Все, за исключением, естественно, моря, было культивировано – обработано либо уже покрыто порослью посевов, напоминая в этом смысле голландские польдеры, где не пропадает ни единый клочок почвы.
И
Насытившись и вытерев рот платком, я сказал иакатам, что иностранец здесь, житель другой планеты по имени Земля и что наша встреча представляет собой событие историческое. При этом показал на упершийся причальной треногой в почву корабль.
Реакция моих собеседников была самой неожиданной. Едва закончилась моя тирада, как пожилой мужчина схватил меня за горло. Я вывернулся, но второй, молодой, поднял тяпку с таким выражением лица, что не позволяло сомневаться в серьезности его намерений.
В экспедициях, знаете, привыкаешь ко всему. Не раздумывая, бросился бежать, и двое кинулись за мной. По земным понятиям, я неплохой спринтер, но месяцы в невесомости, голод и неудобство бежать по возделанному… Так или иначе я сначала оторвался от преследователей метров на тридцать, но потом расстояние между нами стало сокращаться.
Да и куда бежать? Сначала я почему-то взял направление к морю, потом, сообразив, что мне там делать нечего, начал, описывая широкую дугу, поворачивать к звездолету. На шоссе – я выскочил на песчаное шоссе – разрыв между мной и иакатами несколько увеличился. Подумал, что успею добежать до корабля и, проворно справившись с системой гидрозапора, затвориться внутри. Как-никак я был больше этих крестьян ростом и гармоничнее сложен для бега. Но двое мужчин, хоть и приземистые, были жилисты, с широкой грудью и очень быстро перебирали кривоватыми ногами. А на заброшенном клину, в дальнем конце которого стоял корабль, я и вовсе потерял скорость. Потому что поросшие длинной травой Кички. Споткнулся об одну, поскользнулся на другой. Упал раз, еще раз, подумал, что придется принимать бой. Но, вскакивая, вдруг сообразил, что уже секунд десять не слышу за собой топота.
Обернулся. Пожилой мужчина и женщина стоят на дороге, растерянно озираются. Молодой идет по пустырю, но не ко мне, а куда-то в сторону. Именно не бежит, а идет, медленно, неуверенно, протянув вперед руки.
Как если бы, попав на клин, он потерял зрение.
Женщина приложила ко рту ладони и крикнула:
– Е-а-а… еа-а-а!
Молодой услышал этот призыв, но ясно было, что он не понимает, откуда его зовут. Опустился на корточки и, бросив тяпку, стал шарить по земле, вытянув шею и приоткрыв рот, как слепой. Но, коснувшись, острого кончика травы, в испуге отдернул руку.
Я подошел ближе, окликнул его. Он вздрогнул и завертел стриженой головой. Делать было нечего,
Шагнул с шоссе назад на пустырь и сразу как бы перестал существовать для иакатов. Удивительно было. Видели меня на дороге и на пашне, но тотчас теряли из виду на пустыре.
– Он исчез, – сказал молодой мужчина.
– Да, – согласился второй. – Но, может быть, появится.
А я стоял тут же рядом и слушал.
Женщина огляделась.
– Вон там работает Рхр. Давайте позовем его.
Трое посмотрели через пустырь на другое поле. Именно через пустырь, поскольку они ясно видели то, что делалось за, но не замечали происходящего на нем самом.
Женщина пошла налево, обходя острый угол целины, и прямо пашней направилась к маленькой фигурке земледельца неподалеку.
Пожилой вздохнул.
– Он съел твой хлеб.
– Да, – согласился молодой иакат, но тут же обеспокоенно посмотрел на собеседника. – А может быть…
– Нет-нет, – тот, что был старше, покачал головой. – Это был твой, который он схватил. Я так сразу и подумал… И он взял твою тяпку.
– Да, где же она?
Тяпка лежала у кочки метрах в пятнадцати от них, и какое-то табу не позволяло иакатам ее увидеть.
Женщина вернулась: вместе с крепким суховатым стариком. Судя по уважительным, даже подобострастным улыбкам, которые сразу появились на физиономиях двух первых мужчин, Рхр был здесь каким-то маленьким местным руководителем, может быть, старостой. Широкие покатые плечи, руки почти до колен говорили о недюжинной силе. Он держался с нарочитой, знающей себе цену униженностью.
Выслушав краткий отчет о случившемся, сказал:
– Если я еще не совсем потерял память от старости, на этом месте Кмн бросил палку двадцать лет назад. И та палка исчезла.
Пожилой иакат подтвердил:
– Да-да, на этом месте.
И молодой поспешил вставить:
– Так было. Так рассказывают.
Старик присел на корточки как бы для отдыха, с неожиданным проворством схватил камень и с силой метнул его.
И, могу поклясться, в этот момент он видел меня. Но почему-то счел необходимым скрыть это от своих соплеменников.
Черт возьми! Я вскрикнул от боли и отскочил. Дело было в том, что, глупо зазевавшись, я близко подошел к маленькой группе, и камень ударил мне в предплечье, в мускул. Если бы в ребро или ключицу – перелом.
Четверо услышали мой крик, но трое, во всяком случае, не поняли, откуда он донесся.
Проклятье!
Схватившись за ушибленное место, я пробежался по пустырю. Не на кого было злиться. В таких путешествиях придерживаешься принципа, что если существа, к которым ты попал, ведут себя нелогично, это означает, что у них другая логика.