Институт будущих магисс
Шрифт:
— Гер? — дрожащим голосом переспросила Верта. — Даже так…
Элли подбежала к подруге и порывисто ее обняла.
— Верта, пока Мей мечтала о любви, а ты о свободе, я всегда желала совсем другого!
— Богатства и власти? — предположила Верта, против воли отстраняясь от Элли.
— Нет же! Я никогда вслух не говорила, но я бы хотела изменить жизнь девочек к лучшему! Я не слишком-то надеялась на успех, но если бы судьба оказалась благосклонна и мне достался подходящий лорд…
Вертрана заметила, что Эйлин сказала: «мне достался», а не «я досталась подходящему лорду». Элли почувствовала ее замешательство
— Да, я знала, на что иду. Ты помнишь, у меня всегда на первом месте был разум, а не чувства.
Вертра кивнула: да, действительно, Элли всегда была рациональна и выдержанна.
— То, что для Мей казалось участью хуже смерти, для меня стало шансом воплотить в жизнь свои мечты. Лорд Героним хотел вернуть молодость, я понимала, что у меня достаточно сил возвратить ему растраченные годы. Он ничего так не боится, как снова стать стариком. А я… даю ему понять, что сердить меня не стоит! И, знаете, он из тех мужчин, которые любят властных женщин.
— О, Элли… — лишь и смогла проговорить Вертрана. — А вы с ним?..
Эйлин приподняла уголки губ в мимолетной улыбке.
— Один раз, чтобы закрепить заклятие. Если уж лишаться невинности, так хотя бы с пользой для дела. Я сама решила, когда и как… Знаете, он не безнадежен! Может быть, однажды я сделаю из него настоящего мужчину. А теперь поскорее рассказывайте, что здесь произошло.
— Эйлин, я потрясен, — лорд Конор заговорил впервые с момента встречи. — Я всегда знал, что ты необыкновенная девушка, но не предполагал, что настолько…
Кратко, избегая эмоций, он пересказал события прошедшего часа. Элли кивала, старалась не перебивать, только вскрикнула радостно, когда выяснилось, что магиссы свободны от клятв.
В дверь бочком втиснулся лорд Героним, одной рукой он обнимал шубку, в другой держал стакан воды. Элли подобралась, посмотрела холодно, приняла подношение так, будто оказала великую милость. Отпила глоток.
— Дорогая… Хм… Мисти Эйлин, воспитанницы волнуются. Ждут разъяснений. Ты сможешь их успокоить?
— Я? Да, конечно! Сейчас сообщу им, что они свободны и могут идти куда глаза глядят!
— О, Эйлин! Это… чревато… Это пошатнет устои…
— Боюсь, слишком поздно: устои не то чтобы пошатнулись, они разрушены.
— Эйлин! — взмолился лорд Героним.
Конор и Вертрана переглянулись: что за сложную игру ведет Элли?
— Но, вероятно, вред удастся свести к минимуму и не допустить бунта, если как можно скорее разработать законы… Перевести Институт в разряд открытых учебных заведений, сделать его доступным для всех девочек. По окончании выдавать диплом. Разрешить работать на себя. Пусть каждая мисти, отданная лордам, сама решит, остаться или уйти. Лорды получат право жениться на…
— Эйлин! — взвыл лорд Героним. — Это революция!
— Бескровная, заметь, — сухо сообщила Элли. — А может стать кровавой. Ты подпишешь указ!
Лорд Героним несколько раз быстро моргнул и опустил плечи.
— Это десяток лет…
Эйлин благосклонно улыбнулась и погладила его по щеке.
— Которые немедленно вернутся к тебе, мой дорогой лорд! И у меня еще одно условие...
Все воспитанницы Института от мала до велика собрались в холле первого этажа. Малышки жались у стены, некоторые плакали. Девочки постарше громко обсуждали
Эйлин и Вертрана подошли к перилам площадки второго этажа. Давно ли они прятались здесь посреди ночи... Верта вспомнила бледное личико Андреа, ее обреченность… Жива ли она? Если жива, она сегодня получила свободу!
Лора, Дженни, Алана, Габи, Дейзи стояли внизу и, запрокинув головы, смотрели на подруг.
— Во-первых, я рада всех видеть! — хорошо поставленным голосом сообщила Эйлин. — Вы все меня помните и знаете! Во-вторых, с этого дня у Института новый директор — это я. В-третьих, теперь вас, девочки, ждет совсем другая жизнь!
— Справится ли она… — прошептала Вертрана. — Я так волнуюсь. Не станет ли это для нее непосильной ношей?
— Мы все поможем и будем рядом. Я, Тео, ты и Мей. Мы ее не бросим одну…
Лорд Героним хмурился. Его, конечно, не радовала новость, что мисти Эйлин останется в Институте. Она и раньше-то ему не принадлежала, а теперь придется едва ли не на коленях приползать, чтобы Элли его приняла.
«И тебе это только на пользу!» — мстительно подумала Вертрана.
Долгий день подходил к концу. Завтра Верта проснется в ином мире. В мире, где к магиссам не относятся как к вещам. Сначала не все лорды смирятся с таким положением дел, но пара-тройка заклятий откроет им глаза. А когда выйдет указ, подписанный королевским законотворцем, лишь самые отчаянные посмеют возразить.
Вертрана прислонилась к плечу Конора и сладко зевнула, он обнял ее за талию.
— Ты устала, родная. Завтра утром навестим Элли, но сейчас надо ехать. Эмбер очень скучала по тебе. Слышала бы ты, как она меня отчитала. И разгромила кабинет...
И вместо того, чтобы рассердиться, лорд Ростран счастливо улыбнулся:
— Сильная магисса вырастет! Отца родного заткнет за пояс.
— Она бы не стала такой сильной без Ларана.
— Да… Представляешь, я скучаю по нему! Ведь можно было бы… Хотя кого я обманываю, друзьями мы бы все равно не стали… Я отвезу его тело родным. Они должны знать правду о потерянном лорде Орише…
— Я хочу назвать в его честь нашего сына. Если бы не Ларан, мы все были бы мертвы…
— Ты правильно решила, — помолчав, согласился Конор. — Слышишь, Лар, теперь ты от нашей семьи никуда не денешься! Будешь икать каждый раз, когда мы станем произносить имя юного Ространа и вспоминать тебя. Отличную месть я придумал, а? Как считаешь?
Ларан Ориш, где бы он ни находился сейчас, ничего не ответил. Но Вертране хотелось верить, что он их услышал…
Эпилог
Вертрана неторопливо шагала по улице. Она старательно обходила лужи: обещала Конору не промочить ног. Но залюбовалась на крошечные облачка, напомнившие ей клоки овечьей шерсти — такие же валялись у папы в мастерской, он делал из них подкладку для теплых сапожек, — и наступила носком туфельки в воду. Чулки мгновенно пропитались прохладной влагой, однако Верта не расстроилась. Во-первых, ей было приятно некоторое время идти и хлюпать мокрой туфелькой — совсем как в детстве! Ничего с ней не случится. Ни с ней, ни с Ларанчиком!