Институт
Шрифт:
Калиша склонилась над мальчиком, обхватила ладонями его лицо, заглянула в глаза. Тот сразу перестал орать. Слышно было только его учащенное дыхание. Он зачарованно смотрел на Калишу, и Люк вдруг понял, что та имела в виду под долбежкой мозгов.
– Он тоже ТЛП, да? Как ты?
Калиша кивнула.
– Только намного сильнее меня и всех, с кем я успела тут познакомиться. Пойдем, оттащим его в мою комнату.
– Можно мне с вами? – спросила Хелен.
– Конечно, детка, – ответила Калиша. – Люк так точно порадуется – вон, глаз от тебя оторвать не может.
Хелен покраснела.
– Пожалуй,
– Дело твое, – сказала Калиша и повернулась к новенькому. – Тебя как зовут?
– Авери, – осипшим от крика голосом ответил мальчик. – Авери Диксон.
– А я Калиша. Можешь называть меня Ша.
– Только не зови ее Умницей, – добавил Люк.
Комната Калиши оказалась куда более девчачьей, чем Люк ожидал (учитывая ее манеру общения). На кровати лежали пухлое розовое одеяло и подушки с рюшами. С письменного стола смотрел Мартин Лютер Кинг в рамочке.
Ша проследила за взглядом Люка и засмеялась.
– Вообще-то они точно повторяют интерьер детской комнаты, но тут, видно, решили, что мое фото на столе – это перебор. И поставили другое.
– А кто был у тебя?
– Элдридж Кливер [21] . Слыхал про такого?
– Конечно. «Душа во льду». Я пока не читал, но собираюсь.
Она приподняла брови.
– Ого! Да ты и впрямь крут. Пропадаешь тут зря.
Все еще хлюпая носом, Авери хотел залезть к ней в кровать, однако Калиша его остановила – мягко, но решительно:
21
Элдридж Кливер (1935–1998) – политический деятель и революционер США, один из основателей Партии черных пантер (леворадикальной организации темнокожих, существовавшей в 1960–1970 гг.), автор книг, посвященных вопросам расового и социального неравенства в современном мире. «Душа во льду» – сборник писем из тюрьмы и очерков, в которых Кливер рассматривает актуальные вопросы культуры, политики, расовой дискриминации и т. д.
– Не-а, в мокрых штанах не пущу.
Она сделала вид, что хочет их снять, и Авери сразу попятился, стыдливо прикрыв руками пах.
Калиша переглянулась с Люком. Оба пожали плечами.
Она села на корточки рядом с новеньким.
– Ты из какой комнаты?
Авери только потряс головой.
– Дверь открытой оставил?
Кивок.
– Я принесу тебе сухую одежду, – сказал Люк. – А ты побудь здесь с Калишей, хорошо?
Молчание. Ни кивков, ни мотаний головой. Мальчик лишь смотрел на них, растерянно и устало.
– Иди, – велела Калиша. – Я его успокою.
В дверях появилась Хелен, на сей раз в джинсах и свитере.
– Ему получше?
– Немного, – ответил Люк.
Он увидел на полу в коридоре мокрые следы, ведущие в том направлении, куда они с Морин ходили сегодня менять постельное белье.
– Остальных новеньких пока не слышно, – сказала Хелен. – Наверное, дрыхнут.
– Ага, – сказала Калиша. – Сходи-ка ты с Люком, Новенькая. У нас с Авери тут встреча умов.
– Парня
Она вытаращила глаза.
– Ты все-таки ТЛП?!
– Нет, – ответил Люк, разглядывая постер с Томми Пиклзом и коллекцию солдатиков на письменном столе. – Я сюда приходил с Морин, экономкой. Помогал ей застилать постельное белье. Здесь, кроме постели, все уже было готово.
Хелен усмехнулась.
– А, вот ты кто – любимчик учителей!
Люк вспомнил, как Тони влепил ему пощечину, и невольно подумал, что Хелен скоро ждет та же участь.
– Морин не такая, как все. Будь с ней добра – и она будет добра с тобой.
– Давно ты здесь?
– Сегодня прибыл, незадолго до тебя.
– Тогда откуда ты знаешь, кто тут добрый, а кто нет?
– Я только говорю, что Морин хорошая. Ладно, давай искать одежду.
Хелен взяла из комода чистые трусы и штаны (не преминув обшарить все ящики), и они двинулись обратно. По дороге она спросила Люка, ставили над ним уже опыты, которые упоминал Джордж, или еще нет. Люк ответил, что нет, а потом показал чип в ухе.
– Лучше не сопротивляйся. Я вот заартачился – и по роже получил.
Хелен резко остановилась.
– Да ладно?!
Он повернул голову и показал ей ту щеку, на которой синели едва заметные кровоподтеки, оставленные пальцами Тони.
– Меня они точно не тронут, – сказала Хелен.
– Не советую проверять эту теорию на практике.
Она взъерошила свои разноцветные волосы.
– У меня уже есть пирсинг, так что плевать.
Калиша сидела на кровати рядом с Авери – она подстелила ему сложенное пополам полотенце – и гладила мальчика по слипшимся волосам. Он смотрел на нее ошалело-мечтательно, словно перед ним была принцесса Тиана во плоти. Хелен бросила Люку одежду. Тот не ожидал такого поворота и уронил на пол трусы с Человеком-Пауком, запечатленным в разных динамичных позах.
– Ладно, мне неинтересно смотреть на его писюлек. Пойду спать. Глядишь, проснусь опять в своей комнате – в своей настоящей комнате, – и все это окажется сном.
– Удачи, – пожала плечами Калиша.
Хелен ушла. Люк поднял с пола трусы Авери и заодно успел полюбоваться качанием ее бедер в потертых джинсах.
– Конфетка, да? – равнодушным тоном спросила Калиша.
Люк подал ей вещи, чувствуя, как щеки наливаются жаром.
– Типа того. Но по части характера есть над чем поработать.
Он думал, Калиша засмеется – у нее был приятный смех, – однако та помрачнела еще больше.
– Здесь с нее собьют спесь. Оглянуться не успеешь, как ее начнет потряхивать при виде людей в голубых рубашках. Прямо как нас. Авери, давай переодевайся. Мы с Люком не будем смотреть, обещаю.
Они отвернулись – к открытой двери и «райскому» постеру за ней. Пару минут сзади доносилось пыхтение и шмыганье. Наконец Авери сказал:
– Я оделся. Можете смотреть.
Они обернулись.
– Так, а теперь сходи повесь мокрые штаны на край ванны, – велела Калиша.