Интегральное скерцо (сборник)
Шрифт:
— Мистер Джексон…
Все вздрогнули, а президент шагнул вперед.
“…sought to allay the brotherhood’s fear of binding arbitration. When it is voluntary, he said, such procedures are substitutes…” [4]
— Похоже на тележурнал, — сказал знаток музыки из глубины зала.
— Этот монстр — ловкий политик, — уверенно заявил сенатор.
“…the National League’s 5:3 victory over the American League. It was a cheap run, typical of the ball game this crisp sunny dey, which Mays sent winging home in the fifth inning, for the Dodgers’ Davis had…” [5]
4
“…пытались
5
“…победу Национальной Лиги над Американской Лигой со счетом 5:3. Довольно легкая победа в этом бейсбольном матче, проходившем ясным солнечным днем, была одержана после того, как Мэйз в пятой подаче точно послал мяч, тогда как Дэвис из команды Доджерса…” (англ.).
— Нет, это чудище — спортсмен, к тому же явный провокатор, — прорычал генерал, который болел за Американскую Лигу.
— Похоже на тележурнал, — монотонно повторил тот же знаток из глубины зала.
“…painting, sculpture, tapestries and objects d’art from public and private collection have been added to those already…”
— Паршивый интеллектуал, — взвизгнул сенатор, но его тут же принудили к молчанию.
— Похоже… — снова начал знаток музыки.
— На тележурнал, — хором подхватили делегаты.
И так продолжалось до самого вечера. Три музыкальных отрывка с одной стороны, длинные бессвязные речи — с другой.
— Переговоры зашли в тупик, — резюмировал президент.
На ночь чудище удалилось в свой ракетоплан. И тогда кто-то предложил на прощание сыграть чудищу что-нибудь веселое, раз ему так нравится музыка.
— Лучше всего какую-нибудь зажигательную джазовую вещичку, — сказал президент.
Кто мог знать, что это испортит все дело?!
— Ритмы Телониуса Монка даже мертвеца заставят пуститься в пляс, — важно сказал знаток музыки.
Однако чудище было, очевидно, иного мнения. Оно принялось яростно брызгать медом и поспешно удалилось. Через несколько минут корабль стремительно взмыл ввысь, оставив землян в полнейшей растерянности. После небольшого замешательства от группы делегатов отделился знаток музыки. Он подошел к президенту и громко сказал:
— По-моему, дело обстояло так. Пришелец из космоса, стремясь изучить язык землян, слушал наши телевизионные и радиопередачи. Но он слегка напутал: музыку принял за разговор, а разговор — за музыку. Когда же…
Не успел он закончить, как президент схватил в пригоршню мед и запустил им в неосмотрительного делегата.
— Наглец! — воскликнул он. — Глупости! Вон отсюда!
Он сокрушенно развел руками и покачал головой. Впрочем, от типа, которому не нравится Дэйв Брубек, можно ожидать чего угодно.
Между тем в кабине ракетоплана чудище, лежа в кресле, яростно мычало. Дело в том, что обычно чудище не пользовалось вульгарными средствами общения этих нелепых землян. Оно не разговаривало,
“Я потратил четыре световых года, чтобы понять их дурацкий язык! Прослушал сотни телевизионных передач и спустился на Землю лишь после того, как окончательно убедился, что досконально изучил все тонкости их языка. А каков результат?! Черт знает что! Я заговорил, а они ответили сначала музыкой. Потом я заиграл, а они принялись говорить. Невежественные болваны, не способные отличить даже разговор от музыки! Ни за какие блага в мире не стану больше вступать с ними в контакт. Никогда!.. А впрочем, чего можно ждать от доморощенных музыкантов, выдающих себя за правительственную делегацию?”
Бёрье Круна
КОСМИЧЕСКАЯ МУЗЫКА
Конечно, господин судья, я знаю, что совершил преступление. Я вовсе не любитель подраться, и, если бы не произошло всего остального, мне бы и в голову не пришло кого-нибудь ударить… особенно кого-нибудь из них. Я понимаю, это может повредить нашим торговым связям или даже привести к исключению. А виноват во всем Ивар — да, именно Ивар, — и если у суда хватит терпения выслушать меня, я расскажу, как все случилось. Да, конечно, постараюсь покороче.
Все началось в Хернесанде — так назывался город до звездной эры, а вернее, все началось в ресторане городской гостиницы. Только мы проиграли первые такты “Колыбельной” Ивара, как в его усилителе раздался треск. Теперь-то вы уже все сыты по горло этой мелодией — хотя я все равно, до самого смертного часа, буду утверждать, что она никуда не годится и сочинил ее халтурщик, — но в то время ее еще никто не знал. Публика — сонный коммивояжер, читавший газету за угловым столиком, — раздраженно посмотрела на нас, а я прошипел Ивару: “Немедленно выключи эту бодягу”. Бертиль, гитарист, подмигнул мне, и я понял, что он думает то же, что и я: “Ох уж эти мне аккордеонисты”.
Я как раз получил трехмесячный ангажемент на выступления в городской гостинице… вы, может, слышали о трио Хельге Хернберга? Не слышали?.. Ну тут мне и подвернулся Ивар вместо моего прежнего аккордеониста, который взял расчет. Бертиль работал со мной уже год и почти столько же времени талдычил, чтобы я заменил аккордеон роялем. Дурак был, что не послушался.
Пожалуйста, господин судья, не подумайте, что я кощунствую, но мне действительно никогда особо аккордеон не нравился. В нашем трио есть еще бас-гитара (это мой инструмент) и гитара. А за аккордеон я держался так упорно потому, что нам довольно-таки часто приходится мотаться по разным ресторанам и кафе. Сами понимаете, аккордеон таскать с собой легче, чем рояль.
Аккордеонисты — большинство, по крайней мере, — народ немножко необычный, говорю по опыту, поэтому, наверное, когда-то и они сами и их инструмент вызывали легкую насмешку. Но Ивар побил все рекорды. Во-первых, ему, видите ли, понадобился микрофон и усилитель для аккордеона — наверное, просто было лень как следует растягивать мехи. Во-вторых, он был убежден в своей способности сочинять музыку. И, в-третьих,…если я скажу “звездный диалект”, думаю, нет нужды в дополнительных пояснениях. Музыканты всегда говорят на своем особом жаргоне, но когда раскрывал рот Ивар, даже мы с трудом его понимали.