Intel: взгляд изнутри

Джексон Тим

Выпуск процессора Pentium Pro подписал смертный приговор технологии RISC на основном рынке ПК. Хотя за новым устройством Intel вскоре последовало более быстрое в грубых оценках производительности устройство RISC, к концу 1995 года стало ясно, что процессоры RISC не смогли достичь того уровня производительности, чтобы большая часть пользователей всерьез задумалась об отказе от архитектуры х86. Те самые преимущества, что привели к победе Intel в борьбе с Motorola более десяти лет назад, снова оказались в игре. Гигантская база установленного программного обеспечения для х86, наряду со ставшей традицией компании Intel поставлять продукты в срок при постоянном снижении цен и повышении производительности, сделали архитектуру х86 для производителей ПК необычайно привлекательной. А экономия, достигаемая благодаря конкуренции не на жизнь, а на смерть среди тысяч производителей за создание

самого дешевого компьютера на базе процессоров Intel, не давала поставщикам RISC ни малейшего шанса выиграть эту битву. В исследовании, проведенном бывшим архитектором RISC из AMD, которого в последнюю очередь можно было бы обвинить в предвзятости в пользу Intel, ситуация кратко охарактеризована так: "К моему разочарованию, компьютеры RISC не только не дешевле, но и вообще не обеспечивают столь высокой производительности, как машины х86 того же класса". В результате машины RISC остались на рынке, но так и не смогли вырваться из ниши высоких цен и низких объемов.

Еще более явные свидетельства успехов Intel наблюдались за пределами компьютерной индустрии. Один из отраслевых аналитиков был просто ошеломлен, обнаружив, сколько инженеров, использующих микропроцессоры в других приборах — от пылесосов до мобильных телефонов и автомобилей, — покупают чипы Intel. Этим инженерам не нужны были программы DOS или Windows, поэтому они могли выбрать любую другую архитектуру. Разве они не знали, что монопольное владение Intel стандартом х86 означало более высокую стоимость этих устройств по сравнению с устройствами аналогичной производительности от других поставщиков? Ответ мог быть только один. Конечно, чипы х86 обходились дороже и их дороговизна была неоправданна с инженерной точки зрения. Но сами чипы составляли малую долю в стоимости разработки нового продукта. Гораздо важнее был квалифицированный труд. Найти разработчика, специализирующегося на редких чипах RISC, было нелегко, а тех, кто умел программировать для х86, в Силиконовой Долине хоть отбавляй. Кроме того, имело значение наличие бесплатных или дешевых технических средств для работы с х86, которые были дороги или вообще недоступны для других устройств. Если сложить все это, получалось, что Intel обеспечивала экономию средств потребителей в долгосрочном периоде при выборе процессоров х86 вместо более совершенной конкурирующей технологии.

Между тем для конкурентов Intel в области архитектуры х86 год выдался неудачным. Хотя AMD и сумела в 1995 году поставить более 9 млн. процессоров, львиную долю из них составляли устройства класса 486. Выпуск чипа К5, первоначально запланированный на лето 1995 года, откладывался в связи с тем, что компания не смогла достичь публично объявленного повышения производительности на 30 % по сравнению с Pentium при одинаковой тактовой частоте. Сложности с К6 — "убийцей" Р6 — побудили AMD купить начинающую компанию NexGen, несколько лет работавшую над передовым проектом, который должен был составить конкуренцию процессору Pentium Pro. NexGen все-таки выпустила чип класса Pentium в 1995 году, но не смогла добиться значительных объемов реализации из-за нестандартного расположения его металлических штырьков для соединения с материнской платой. Cyrix, техасская компания, производящая чипы х86, создала собственные разработки процессоров 5x86 и 6x86, но объемы продаж сдерживались нехваткой производственных мощностей. По сравнению с безупречной работой и миллиардами долларов, которые Intel могла себе позволить вложить в новый завод и научные исследования и разработки, выпуск клонов Cyrix был связан с большими трудностями, в том числе и финансовыми.

Но и сама Intel менялась. После стольких лет борьбы компании за сохранение монополии на х86 она начала постепенно осознавать, что залогом ее будущего роста является не столько умение загнать в угол конкурентов, сколько ускоренный рост самого компьютерного рынка.

В январе 1995 года Intel неожиданно объявила о развязке затянувшейся борьбы с AMD. Два соревнующихся производителя чипов договорились прекратить все неоконченные судебные дела друг против друга и не возбуждать новых в связи со всем тем, что произошло до подписания этого соглашения. Они решили заключить новый контракт о перекрестных лицензиях на патенты вместо своего первого соглашения от 1976 года и урегулировать различные взаимные споры, находившиеся в судах.

Прессу Силиконовой Долины больше всего волновал вопрос, какая же из компаний пошла на уступки. Аналитики искали ответы в сопутствовавших сделке финансовых соглашениях, по которым Intel выплачивала AMD 18 млн. дол. в соответствии с требованиями арбитра по давнему делу 386-х, a AMD — 58 млн. дол. на покрытие ущерба за нарушение

патентов на внутрисхемный эмулятор, используемый в чипе 486. Но не чеки были здесь самым главным. Борьба с Intel в судах обходилась AMD в 40 млн. дол. ежегодно и отнимала слишком много времени у ее высшего руководства. В одном случае Джерри Сандерс вынужден был провести в зале суда целый день, пытаясь внушить жюри, как для него важен результат. Урегулирование позволяло компании вернуться к обычному бизнесу.

Для Intel это соглашение явилось негласным признанием того, что ее стратегия юридического преследования, позволявшая месяц за месяцем держать в страхе конкурентов, на перспективу не работала. Дело о внутрисхемном эмуляторе стало самой значительной победой Intel над AMD; в большинстве же других случаев судьи и присяжные находили ее искусно и за большие деньги подготовленные аргументы неубедительными.

Последний отпор был дан Тому Данлэпу и его "фабрике документов" за несколько дней до урегулирования с AMD, когда Верховный суд штата Калифорния восстановил решение арбитра в пользу AMD, отклонив заключение суда более низкой инстанции, выигранного Intel. Поэтому решение восстановить мир с AMD оказалось весьма своевременным.

Следует отметить, что ни Энди Гроув, ни Джерри Сандерс не участвовали в заключении соглашения. Личная неприязнь между ними стала настолько сильной, что генеральные юрисконсульты обеих компаний, сделавшие первые шаги к примирению, решили, что скорее достигнут компромисса, если президенты не будут участвовать в переговорах, и перешли на ступень ниже — на уровень главных операционных директоров. Когда сделка была подписана и опубликована, Джерри Сандерс выразил готовность пожать руку своему давнему врагу — дескать, что было, то прошло. Энди Гроув, в свою очередь, на вопрос журналистов, каким будет его ответ, от комментариев отказался.

Это соглашение было не единственным знаком того, что Intel теперь понимала свое предназначение шире. Проектная лаборатория компании, в которой сотни талантливых ученых трудились над технологиями, призванными сделать персональный компьютер еще более необходимым продуктом, стала крупнейшим в мире научно-исследовательским и проектным центром в области ПК, свидетельствовавшим о том, что Intel стала рассматривать себя как лидера, чья задача — вести компьютерную индустрию к великому будущему. Далеко не все технологии, вышедшие из этой лаборатории, превратились в продукты, принесшие деньги Intel, но не это было главным. Если лаборатория могла помочь индустрии в целом создавать новое аппаратное или программное обеспечение, которое побуждало потребителей к усовершенствованию своих машин, Intel считала свою цель достигнутой. Самым ярким примером может служить работа компании над видеоконференциями и телефонной связью посредством сети Интернета. Система видеоконференций под названием ProShare не принесла Intel много денег; ее телефонный продукт для Интернета и вовсе не предназначался для коммерческих целей, а просто раздавался с сетевого сервера компании. Но оба этих продукта стимулировали спрос на технически совершенные процессоры и повышали привлекательность персонального компьютера в глазах потребителей.

Это смещение акцентов благотворно повлияло и на отношения с Microsoft. В 1996 году Билл Гейтс сказал, что "на сотрудничество Intel и Microsoft за последние пару лет было потрачено больше времени, чем за все предыдущее десятилетие". Но дорога к разрядке напряженности не была гладкой. В 80-х годах вспыльчивость Гейтса и Гроува часто усиливала, а не ослабляла трения между компаниями. Однажды Гроув пригласил Гейтса поужинать к себе домой, и они настолько вышли из себя, что еда в тарелке Гейтса так и осталась нетронутой, а обеспокоенные доставщики продуктов прибежали в комнату из кухни, чтобы выяснить, что же там произошло.

Желая в дальнейшем избежать подобных проблем, компании установили неформальную систему, напоминающую саммиты на высшем уровне между главами государств. Формальные встречи Гроув — Гейтс планировались ежеквартально, хотя их расписания редко совпадали более двух или трех раз в год, а должностные лица обеих компаний встречались как политические шерпы, для того, чтобы заранее до мельчайших подробностей обсудить повестку дня встречи.

Отчасти причина улучшения отношений состояла в том, что Intel впервые дала понять Microsoft, что готова играть ведомую роль во взаимоотношениях. Свидетельством тому могли служить попытки Intel разработать новый стандарт для "обработки естественных сигналов" (native signal processing, NSP). Технология NSP позволяла большую часть обработки аудио- и видеоинформации, традиционно выполняемой специализированными микросхемами на материнской плате компьютера, встроить в сам микропроцессор.